Читать «ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917» онлайн - страница 118

В этот период Петру подсказали, что на юге от внутренних раздраев фактически развалилась Персия, и не мешало бы что-то у неё урвать. И Петр двинул на Персию огромную армию, которая легко, без особого сопротивления дошла до Баку. Дальнейшее продвижение остановила надвигающаяся на помощь Персии османская армия, в результате чего Петр был вынужден подписать в сентябре 1723 года мирный договор, выгодный для России — Персия уступила России Кавказ от Дагестана до Баку. Но все материальные и людские усилия, человеческие жертвы оказались напрасными, ибо сильно ослабленная во время правления Петра «Великого» Россия после его смерти не рискнула воевать с Пер­сией и по Рештекскому договору 1732 г. и по Гянджинскому трактату 1735 г. всё завоеванное мирно вернула Персии обратно.

Если в Прутском походе в боях погибло около 5 тысяч русских сол­дат и офицеров, а 22 тысячи умерли по вине Петра в результате плохой им организации похода — от холода и голода, то сколько загубил Петр Первый жизней на этот раз в Персидском походе мне не известно.

В 1723 году Петр Первый вынужден вынести смертный приговор за казнокрадство своему другу еврею П. П. Шафирову (1669-1739 гг.), но в последний момент смилостивился, и заменил казнь ссылкой.

52-летний Петр уже очень плохо себя чувствовал и позаботился о троне — в мае 1724 года устроил грандиозную церемонию корона­ции любимой Марты-Екатерины, именем которой предварительно в 1723 году назвал город в Сибири (Свердловск). Но как уже указы­валось выше примерно с 1717 года Марта-Екатерина «пошла в загул» и имела много любовников, об этом многие знали, кроме Петра, придвор­ные солидарно хранили тайну. Не прекратила она свои наслаждения став царицей, и императрицей, и коронованной. Через несколько месяцев после коронации Петр случайно вдруг открыл страшную для себя ис­тину — его любимейшая Марта-Екатерина, императрица уже давно из­меняет ему с камергером, наставила императору «рога», предала! Опять государственная измена! И с кем? — с Виллимом Монсом, братом той Анны Монс, которая также наставила «рога» царю. Петр был в шоке.

«. Есть свидетельства и того, что с 1724 года Петр попросту стал импотентом, и «матушка царица» окончательно пустилась во все тяж­кие», — отметил в своём исследовании А. Буровский. В любом случае — Петр точно был сильно болен, и после выпитого огромного количества алкоголя мог вполне совсем ослабнуть, а младше его на 12 лет Марта- Екатерина благоухала здоровьем, а младше её на 4 года Виллим был придворным «Аполлоном» и «любовь» понимали по-петровски.

Сильно больной Петр «Великий» был в бешенстве и неописуемой ярости, прыгал, орал, тыкал охотничьим ножом в стены и во все, что подвернулось под руку, чуть не покалечил дочерей, разбил дверь.

Это был последний близкий ему человек, и тот предал. Меншиков давно сильно разочаровал Петра свой жадностью и хитростью и был уже в большой опале. Петр был опустошен, разочарован жизнью, потерял всякий смысл жизни, совсем одинок. Это было закономерным оконча­нием грязной жизни монстра: с грязи начал — всю жизнь в грязи и крови провёл — и грязью и кровью жизнь закончил. Он издевался над жизнями, над Жизнью, и Жизнь отвечал ему тем же. Боясь причинять себе же больше боли и сделать больше «открытий», Петр прервал следствие и отрубил голову Монсу 16 ноября 1724 года, посадил отрубленную голову на шест на Троицкой площади и зловеще привез Марту-Екате­рину показать голову её любовника, не понимая, что это его же позор. Хотя свой позор постарался скрыть, замаскировать — в приговоре было сказано, что Монса казнят за взятки. Затем Петр приказал заспиртовать голову конкурента и поместить в Кунсткамеру. Другие измены не стали известны Петру, ибо в этом были «кровно» не заинтересованы повя­занные тайной приближенные, и в первую очередь ближайший друг Меншиков, который, по мнению некоторых исследователей истории, не прерывал связь со своей любовницей с 1703 года.