Читать «Майн Рид: жил отважный капитан» онлайн - страница 288

Ухудшался не только почерк Рида, слабело зрение. И уже давно, когда он работал, неизменный при посторонних монокль в правой глазнице заменяли очки с сильными линзами. Но куда хуже, что у него начали болеть суставы. Миссис Рид сообщала, что в последние годы жизни писателю изрядно докучал ревматизм. Известно, что проблемы с суставами — наследственный недуг Ридов: в пожилом возрасте от ревматизма (или от подагры, а может быть, и от «вульгарного» радикулита) страдали и дед, и отец писателя. Развитие болезни могла спровоцировать и старая рана. К тому же после шестидесяти Рид изрядно располнел, что увеличило нагрузку на суставы. Влиял и малоподвижный образ жизни. Но, вероятно, главным в развитии суставных болей и прогрессировавшего нездоровья жены играл нездоровый климат.

Поздней осенью 1882 года Рид писал Олливанту: «Я давно считал, что этот старый красный песчаник (из него сложены стены большинства домов в Герефорде. — А. Т.) очень пагубен для здоровья и способствует распространению ревматизма самых разных видов; все местные дороги заполнены хромыми калеками, и я не удивлюсь, если мой радикулит, хотя бы отчасти, если не полностью, обусловлен местным климатом».

Едва ли Рид был справедлив в своем предубеждении к красному песчанику. Но второе его предположение — относительно местного климата — наверное, соответствовало действительности. По крайней мере, низина, в которой они обитали, явно вредила их здоровью. В конце концов, не случайно она называлась «местом, где много лягушек». А там, где постоянная сырость, суставы не могут быть здоровыми. Да и постоянные простуды и бронхиты миссис Рид, скорее всего, имели тот же источник.

В письме есть и такая фраза: «Кроме всего прочего, здесь я совсем оторван от мира». То есть теперь, после полутора лет активной столичной литературной жизни, возвращение в сельскую глушь не радовало Рида, напротив, он явно начал тяготиться своим уединением.

«Спусковым механизмом» решительных перемен стала выдавшаяся особенно снежной зима 1882/83 года. «В тот год зима во Фрогморе, — вспоминала миссис Рид, — выдалась исключительно снежной, заносы сделали дороги почти непроезжими, и несколько дней даже не доставляли почту. Этот снег, который лег на промерзшую землю, пролежал много недель. Сугробы были огромными; особенно высоко они громоздились вдоль дороги, ведущей в долину, прилегавшую к Фрогмору». В один из таких зимних дней Рид решил устроить санную прогулку. По его указаниям работники смастерили сани, он поехал и… не вернулся. Сани застряли, а сам он, лишенный способности двигаться, выбраться не смог. Лишь утром его разыскали. Он не слишком замерз — спасли фляга с бренди и меховая попона, но Элизабет Рид здорово поволновалась. После этого приключения и было принято решение отказаться от аренды Фрогмора и вернуться в Лондон.

Январь и февраль Риды посвятили сборам и в начале марта прибыли в столицу. Обосновались они в том же районе, что и прежде — в Мейда Хилл, но квартиру сняли другую, более просторную, неподалеку от прежней, на улице Блумфилд-роуд. Переезд, как вспоминала Элизабет Рид, превратился в грандиозное мероприятие. Кроме животных, которых муж не мог взять с собой, он ничего не хотел оставлять в Герефорде, а намеревался все перевезти на новую квартиру. Он даже решил, что экипаж, на котором он путешествовал по окрестностям, будет служить ему и в Лондоне (писатель подсчитал, что содержание собственного выезда обойдется дешевле использования наемных). Не захотел Рид расставаться и со своим кучером. И «преданный Уильям Дэвис» вслед за хозяином тоже перебрался в город.