Читать «Майн Рид: жил отважный капитан» онлайн - страница 157

«В последнем номере вашего журнала появилась телеграмма, извещавшая о восстании в Милане, а под ней в той же колонке опубликован некий документ, который, как вы утверждаете, написан Кошутом и им же подписан. Итак, сэр, господин Кошут либо написал этот документ, либо он его не писал. Если он его написал, а вы его опубликовали без согласования с автором, то по всем законам чести и нашей страны — вы совершили бесчестный поступок. Если он не писал его, вы, согласно законам этой страны, совершили уголовное преступление. Я обвиняю вас и в том, и в другом. Вы, безусловно, виновны в последнем, а это неизбежно подразумевает виновность и в первом. Вы опубликовали этот документ без разрешения того, чьим именем он подписан; на следующий день в еще одной статье вы категорически утверждали подлинность этого документа — будто бы это прокламация, адресованная господином Кошутом из Бэйсуотер ломбардским и венгерским патриотам с целью побудить их к участию в восстании в Милане. А раз так, то от имени господина Кошута, сэр, я объявляю этот документ фальшивкой. Я заявляю, что это подделка. Господину Кошуту теперь решать, привлечь ли вас к преследованию по закону. Моя обязанность — привлечь вас к суду общественного мнения».

Через несколько дней после этой публикации (ее напечатали в одной из столичных газет, сочувствовавшей эмигрантам) Кошут, как утверждает вдова писателя, написал Риду длинное послание, в котором, кроме слов благодарности, утверждал, что злополучная прокламация написана не им, и подробно объяснял, почему он не мог ее написать и даже одобрить. «Я испытываю глубокую признательность, — писал он, — за то благородство и рыцарство, с которыми Вы выступили в мою защиту, когда поняли, что я оклеветан в этом «деле с прокламацией»; я также искренне благодарен Вам за ту готовность, с которой Вы протянули мне руку помощи в той области, действия в которой я не одобрял, но к которым я, конечно, должен был относиться с сочувствием». Письмо завершалось уверениями в уважении и искренней благодарности адресату.

Хотя переписка и личное общение между Л. Кошутом и Майн Ридом продолжались и позднее — во второй половине 1850-х — первой половине 1860-х годов, думается, Элизабет Рид изрядно преувеличила степень дружественных отношений между ними, и можно понять почему: то, что «великий человек» дарил дружбой ее мужа, возвеличивало и его, почти их уравнивая. Понятно, и почему Рид с таким искренним восторгом относился к Кошуту и не замечал, скажем так, несовершенства своего героя (которое было вполне очевидно не только его великим современникам — таким как Т. Карлейль, Дж. Мадзини или К. Маркс, но и многим «простым» людям), — в Кошуте, поднявшемся почти «из низов» и достигшем такого высокого положения, он видел реализацию того, чего не смог достичь сам — стать революционным лидером, настоящим «великим человеком». Вероятно, Майн Рид считал, что лишь случайность, роковое недоразумение (поражение революции в Бадене и Баварии да нерешительность Геккера) помешали ему достичь тех же «высот», что и Кошут. Самому же Кошуту «дружба» с Майн Ридом была выгодна. Не столько потому, что тот энергично защищал его от нападок прессы — у него, смеем утверждать, нашлось бы немало «защитников», куда более эффективных и влиятельных, нежели Рид. Но для Кошута Рид был почти незаменим — его преданный «друг», обладая бойким пером, хорошим слогом и владея английским литературным языком, в 1850-е и 1860-е годы редактировал речи, лекции и статьи Кошута, с которыми тот выступал перед английской публикой. Элизабет Рид в своей книге приводит немало фрагментов из писем Кошута, адресованных ее мужу. Делает она это с понятной целью: показать степень дружеских отношений между ними, но они совершенно отчетливо показывают, что на самом деле связывало этих людей и что прежде всего было нужно Кошуту от Рида. Вот хотя бы несколько фрагментов.