Читать «Праздник св. Петруччио» онлайн - страница 2

Помню, как поймал экомобиль и к месту прибыл как раз вовремя. И таки действительно сразу узнал его по бороде. По огромной дед-морозовской белой бороде, которую он прицепил к подбородку. Прохожие удивленно и неодобрительно поглядывали на него.

– Молодец, – похвалил он меня, запихивая бороду в сумку. – Люблю пунктуальность. Люди всегда ценят то, чего нет у них самих. Стой тут. Сейчас я приведу нашего мелодиста. – В этот миг прибывший электропоезд как раз опустился на рельсы и уже по ним приближался к перрону. – Он подъезжает.

Петруччио нырнул в толпу встречающих, и вскоре вернулся, волоча за собой хорошо знакомую мне личность. Это был Пиоттух-Пилецкий по прозвищу Пила, грамотный, но не хватающий звезд с неба, мелодист. Чаще всего он работал студийным или сессионным музыкантом с группами средней руки.

– Так, – сказал Петр Васькин, – теперь едем к вокалисту, он ждет нас в «Славянском базаре».

– Но … – начал было я возражение по поводу дороговизны заведения, однако тот опередил меня:

– Я плачу.

– Ты так богат? – спросил Пила с иронией. Но Петруччио, словно и, не заметив ее, откликнулся абсолютно серьезно:

– Пока нет. Но собираюсь стать.

… Через полчаса мы сидели в «Славянском базаре». Губастый вокалист Сергей Чучалин, по прозвищу Чуч, мне понравился сразу. Петруччио, разглядыая меню, возбужденно бормотал:

«Колбасится и ликует весь народ, В руки палочки кленовые берет…»

Сделав выбор, он вновь заговорил с нами и болтал непрерывно, то и дело предлагая тосты «за наш проект». Помню, как неловко я чувствовал себя при этом, ведь никакого проекта не было… Но ни я, ни Пила, ни Чуч не останавливали его, ведь рассказывал он чудные и занятные вещи. Так, например, когда отошла официантка, он заявил:

– Вы замечали, как мы меняемся, обращаясь к разным людям? Я, например, в детстве гадал, какой же я «настоящий»? С родителями я один, с друзьями – другой, в магазине – третий, с кем-то еще – еще какой-то… Меняется все – голос, манеры, даже, по-моему, мировоззрение.

– Настоящими мы бываем только наедине собой, – глубокомысленно изрек банальность Пила.

– Да? – прищурился Петручио. – Ты уверен? Не думаю, что у других это по-другому, но лично я точно помню, что в детстве наедине с собой я был НИКАКОЙ. Выходит так, что я – не то, чтобы зеркало, которое отражает собеседника, не то, чтобы вода, принимающая его форму, а нечто, хоть и самостоятельное, но существующее только благодаря кому-то другому. В биологии это называется «паразит». Не правда ли, паразительно?

Он перескакивал с темы на тему по ему одному понятному принципу:

– Я предчувствую беды, – заявил он вдруг. – Это у меня тоже с детства. Сейчас, между прочим, мой внутренний голос молчит, и да замолкнет он во веки веков. Неприятностей не будет.