Читать «Восьмерка» онлайн - страница 136

Я стоял в ногах у отца и смотрел вокруг.

В доме, похоже, больше никого не было: только дед. Однако ж кроватей оказалось две. В углу висели обильные иконы. Возле икон горела лампадка. На чистых, крашенных в красное деревянных полах лежал цветастый половик. Посреди избы, белая, в нескольких неглубоких и недлинных трещинах, стояла печь. На печи ведро с водой. Возле ведра ковшик.

– Заходите, я приючу вас, – просто сказал дед. – Куда ж вам с ребенком.

– Я положу его? – спросил отец.

– Конечно, – ответил хозяин и распахнул одеяло.

Отец быстро отжал мои плавки над помойным ведром, спросил у хозяина старую рубаху или майку.

Нашлась какая-то сухая и крепкая тряпка с рукавами, как раз мне по колени.

В ней меня уложили на кровать. Простыня показалась удивительно чистой и грубой на ощупь, а кровать крепкой и жесткой. Но в кровати было почти хорошо, почти мирно, почти сладостно.

Отец закутал меня в одеяло. Хозяин принес свой тулуп, отец набросил еще и тулуп на меня.

– Сейчас я чай приготовлю, – сказал хозяин.

Лампада у икон помаргивала, словно кто-то незримый подлетал к иконам и тихо дул в огонь.

Я все ждал, что отец ляжет рядом и мир отсыревший, чужой и шероховатый, как кора, наконец, исчезнет вовсе, а на смену придет мир сонный, теплый и обещающий утро.

– Сынок, надо мне идти Корина искать, – сказал отец негромко. – Мало ли что с ним. Может, ногу подвернул. Подождешь меня здесь? А я за тобой приду.

– Папа, – сказал я.

– Ничего-ничего, – ответил он. – Я быстро. А то лежит там дядя Олег, никто не поможет ему.

Я вдруг вспомнил про разорванные узлы на ногах отцовского товарища и представил, как Корин веревчатой веной зацепился за сук и теперь из него бурно бьет кровь, а он лежит в песке, никому не нужный. И кто-то трещит лесными ветками, принюхиваясь.

Хозяин принес чай. Отец отпил и сразу встал, сказав про третьего, который потерялся. Он не взмахнул мне рукой, не кивнул, а просто, глубоко склонившись пред дверями, шагнул и пропал.

Хозяин с некоторым, как мне показалось в тусклом свете, сомнением посмотрел отцу вслед.

– Пей чай-то, – сказал он мне, подумав.

Чай пах лесными травами и водой, а чаем не пах.

Я немного отпил и скорей снова лег под одеяло.

Хозяин подошел ко мне, мелко помаргивая белесыми ресницами, и поправил скатившийся тулуп. Руки у него были с белыми пятнами.

Закрыв глаза, я увидел текущую темную воду. Такую твердую, что можно было лечь на нее и катиться на животе, словно я кусок мыла. В животе от этого все пристывало друг к другу и ледяно щекотилось.

Луна тоже катилась по воде, как обмылок, и я ловил ее руками.

Так ничего и не поймав, я оглянулся и увидел отца, который погряз в воде, как в тяжелой застывшей ртути. С остервенением он пытался то шагнуть, то дотянуться рукой до коряги рухнувшего в реку дерева.

Ничего у него не получалось.

Потом отец поднял глаза и посмотрел на меня так беззащитно, что я от ужаса проснулся.

Хозяин стоял на коленях и молился. Молитва показалось мне совсем незнакомой и чудной.

Поднявшись, он задул лампу и улегся в кровать.

Я старался не дышать и гладил ладонями шершавую простыню.