Читать «Восьмерка» онлайн - страница 126

Ромало сделал лирику, неряшливо пересыпая свои маленькие пальцы с черных клавиш на белые.

Миновав распахнувшего руки Гуцала, палестинка уверенно встала рядом с ним, грудь к груди.

– Ждала меня? – процитировал он сам себя, кривя нарочито пьяную улыбку и делая малый шаг назад.

«Если сделать в глине слепки ее грудей, – подумал он мимолетно, – в эти слепки точно можно будет влить литра полтора жидкости. Скажем, вина или козьего молока...»

– Ждала, – ответила она внятно, оставаясь на месте. – И всегда буду ждать.

Он кивнул головой, скосив глаза в сторону. За свои слова надо было отвечать, а он не умел.

– Будем танцевать сейчас? – предложила она, снова сделав шаг к нему, и сразу положила руку ему на бедро.

– Нет, – сказал он. – Не надо, – чувствуя ноздрями что-то острое и очень терпкое.

Она, показалось ему, даже не обиделась. Взяла себе чужой пластиковый стаканчик и отпила. Твердо шевельнулся ее кадык. Он никогда до сих пор не замечал у женщин кадыка.

Спев еще про птицу, ветку и туман, все они пошли к лифту. В холле больше никого не было, только усталый администратор.

Лифт открылся – и в зеркале лифта они увидели себя и пустой холл за спиной.

Ромало, хоть и был все это время за инструментом, внезапно оказался самым пьяным. Похоже, он играл так, как ведут самолет навылет простреленные пилоты, стремящиеся спасти тех, кто на борту.

В лифте Ромало спал, прислонившись спиной к зеркалу.

С одной стороны зеркала отражался розовый, как яблоко, Гуцал, а с другой они – его бритое темя и ее белый подбородок, длинные скулы, грудь, слишком много груди.

– Какая цифра на твоей двери нарисована? – спросил он просто так – видимо, чтобы хоть как-то доиграть то, во что играть вообще не собирался.

– Зачем тебе? – спросила она строго – и опять каким-то невыносимо странным голосом.

– Ну? – повторил он.

Она твердо, как на уроке, назвала цифру.

Он секунду подумал и вдруг понял, что ее номер располагается прямо под его – этажом ниже.

Они довели Ромало и оставили его спать, а потом поднялись с Гуцалом в его номер. У них было дело – в бутылке из дьюти-фри еще плескался напиток неестественного цвета.

«В такой жидкости наверняка гибнут любые земноводные существа», – думал он, отпивая.

Гуцул все посматривал на свои двери, будто пытаясь видеть сквозь них.

Где-то там, через коридор, развешивала белую рубашку и крепкую юбку палестинка.

Он все заливал в себя жидкость и одновременно курил – иногда путаясь и затягиваясь из стакана, а потом отпивая из сигареты.

В коридоре раздался легкий взволнованный говор, а потом твердый стук о дерево.

Гуцал не выдержал и быстро прошел к двери, припал к глазку.

– Темнокожие стучат к ней, – сообщил он, то ли смеясь, то ли задыхаясь. – Эти самые, из холла...

Он и сам слышал, как стучат. Стучали настойчиво. Но все равно переспросил:

– Негры?

– Слушай... – негромко задумался вслух Гуцал, не отрываясь от глазка, – ... а черт их разберет. Они вроде бедуинов, больше похожи на местных азиатов, чем на совсем уж африканцев. С другой стороны, им тоже не понять, какая разница между мной, кавказцем, молдаванским Ромало и тобой, черноземным пастухом.