Читать «Ячейка 402» онлайн - страница 30

– Девочка, красавица, дай денюжек, пожалуйста!

Люба напряглась, увидев рядом со своим отражением отражение маленькой скрюченной тётеньки. Значит, с вокзала. И вонь от неё.

– Дай рубличик, а то у меня деточки, у тебя тоже будут деточки, и Бог их защитит…

Вот оно. Люба покраснела – стыда больше, чем страха. Вот она, эта грязь, о которой предупреждали все, кто заботился о ней. И мама, и Георгий. Её берегли, как сокровище, а она, не подумав ни о себе, ни о них, одна вышла в этот жуткий город, где лапают людей бездомные и гуляют на свободе отморозки. Рухнула со своей высоты, и сверху обрушились выкрики, рёв моторов, случайные прикосновения и выхлопные газы.

Не оборачиваясь: открыла сумочку, достала портмоне, вытащила купюру, протянула, отдёрнула руку. Сделала два неторопливых шага – и быстро застучала каблуками. Она не хотела видеть бродяжку, но за долю секунды изображение отпечаталось на сетчатке – мутные большие глаза, впалые щёки и волосы – светлые, грязные, спутанные, неестественно длинные, свисающие колтунами до самой земли. Пугающие волосы.

Едва Люба вздохнула спокойно, за спиной снова засеменило, в нос ударило мокрой мерзостью, и снова просили денюжку, таким же испитым голосом. Предупреждал ведь отец – никогда не давать деньги нищим – налетят как вороньё, всей бандой, вот налетели…

– Любочка, Любочка, ты девочка милая, пожалуйста, ты скажи Шарванчику, чтобы он к нам пришёл… Ты хорошая девочка, пожалей меня…

Затихли каблуки. Смотреть не решалась. Из текущей мимо толпы оборачивались в беглом любопытстве – злорадно или с сочувствием, кто-то даже прикрикнул на нищенку, прежде чем продолжить ходьбу. Люба осталась стоять, не видя бродяжку, которая осталась стоять рядом с ней. Поразило не то, что её саму назвали по имени. Поразило домашнее имя Георгия – имя, которое ему самому нравилось больше настоящего и которое она не переносила.

– Скажи, чтобы он пришёл, нашёл нас. Вот записочка, здесь адресок. Только чтобы не говорил Леонидуванычу. Чтобы не говорил Леонидуванычу, плохой. Мы не хотим туда, нам хочется здесь, с теми, кого мы любили, щупать их, мы боимся, боимся-боимся пропасть. Шарван хороший, очень хороший. Он приходил ко мне в ванну. А мы не хотим умирать совсем, мы почти умерли, а совсем не хотим.

Люба видела боковым зрением большой колтун волос, метущий асфальт. Выдавила из себя:

– Георгия нет в городе. Я не знаю, где он в настоящий момент. Он передо мной не отчитывается. Выясняйте с ним сами, меня это не касается. Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

Последняя фраза вышла не требованием, как нужно, а бессильной жалобой. Зачем обращалась к этой бомжихе на вы? Но как раз жалоба подействовала – шаркающие шаги удалялись вместе с запахом застоявшейся воды. «Да что, собственно, произошло? Мало ли нищих в городе. Спокойно. В следующем доме квартира Кравцова, и там консьержка». Придя в равновесие, Люба хлопнула ладонью по сумочке – на месте. Ей не было жалко сумку, но было бы гадко оставить свою вещь в чужих мокрых руках. Скорее бы, скорее бы оформить отношения с Жорой, чтобы он всё время был рядом и не допускал таких мерзостей… Портмоне на месте. В портмоне на месте все деньги, включая пожертвованную купюру. К купюре вплотную клочок бумаги в клетку, на нём печатными косыми буквами слова, цифры… незнакомый адрес. Не было этой бумажки, что за фокусы? Они не могли. Сумка всё время оставалась закрыта. Отсутствие сомнений в том, что могли, что эта хитрая могла, раздражало.