Читать «Ванька-ротный» онлайн - страница 67

— Не всё горе переплакать и не всё протужить! — изрёк кто-то из солдат, и все поняли, что хоронить не наша забота.

— Задерживаться на открытом месте опасно, — сказал кто-то.

— Немецкие самолёты вот-вот налетят! — добавил второй.

— Хорошо, что мы все на ногах! — подхватил третий.

— Ну ладно! Заныли! — сказал я и отвернулся в сторону.

Я не знал, что делать и как поступить. Я стоял и думал о нормальных людских отношениях, которых явно не достаёт у моих солдат.

— Ваши трупы, — сказал я, — Будут вот так же валяться поверх земли! — Ну, что? Будем хоронить солдата!

Я думал, что мои слова подействуют на них. Я повернулся к ним лицом, посмотрел им всем в глаза, но в ответ увидел тупое безразличие и нежелание прикасаться к трупу. Они хотели поскорей отсюда уйти. Я уступил им, но сделал по-видимому плохо, что поддался их взглядам на жизнь.

— Ну что ж! Пошли! — сказал я, и мы зашагали по дороге.

На пути нам попалась деревня. Вероятно, это была та самая Тимофеево, о которой нам говорила старуха в доме с лампадами. Но деревня оказалась пустая, спросить было не у кого, и мы прошли её, не задерживаясь.

Дорога на север всё время забирается вверх. Она уходит от нас к горизонту. Ржев, как я помню, стоит на отметке 158 береговой полосы, а дорога на север переваливает водораздел, где берут начало небольшие притоки Волги. Торжок находится на той стороне водораздела.

От Ржева, считай, мы отошли километров двадцать, солдаты поглядывают на меня, не сделаю ли я привал. Дорога делает крутой поворот, мы обходим небольшое болотце и за бугром видны уже крыши домов. Как я после узнал, это была деревня Зальково.

Входим в деревню, повсюду стоят повозки санитарного обоза. Лошади привязаны за деревья и заборы, слышно, как они позвякивают удилами и щипят траву, телеги изредка поскрипывают чуть дергаясь вперёд. По всему видно, что обоз пришёл сюда накануне ночью.

Ездовые, не распрягая лошадей, отпустили им подпруги, отстегнули на бок удила, и вместе с медперсоналом разошлись по избам и повалились спать. Только лежачие раненые, не сумели подняться сами и спали в телегах. Ни часовых, ни охраны, бери любую лошадь и кати в любую сторону, ни один не подымет голову, ни один не выйдет из дома и не остановит тебя.

По тому, как люди спали, можно было сказать, что обоз пришёл издалека. Долго мотался по дорогам, выходя из окружения, подвигался медленно и с трудом. Люди в пути устали, были измучены долгой дорогой и бесконечной ездой. Я подошёл к одной, другой телеге, посмотрел на спящих раненых, им тоже досталось, их натрясло.

Мы зашли со старшиной в несколько изб, двери которых были открыты, посмотрели на лежащих вповалку людей и будить никого не стали. Мы оставили спящую деревню, и пошли по дороге вперёд. За околицей мы свернули несколько влево, и деревня осталась позади.

Часа через два или три мы догнали застрявших у моста артиллеристов, помогли им выбраться, и пристроив свой пулемёт к ним на заднюю подводу, зашагали вперёд. Не доходя до видневшейся впереди деревни, артиллеристы свернули в сторону и покатили в лес. Они видно не раз попадали в деревнях под бомбёжку и теперь на отдых прятались в лес. Нам в голову не пришло уйти в лес вместе с ними.