Читать «Ванька-ротный» онлайн - страница 34

Мы прошли лощину, по дну которой тянулась дорога, поднялись на пригорок и неожиданно вышли на большак |Здесь открытое пространство шире и больше. Здесь в любую сторону от дороги дальше видать. Я не знал тогда, что по лесным дорогам и чащобе можно было идти спокойно, ничего не боясь. Немцы такие места избегали. А на большаках, где было видно кругом, мы вполне могли с ними встретиться. Но повторяю, тогда я этого не знал.|

Здесь открытое широкое пространство. Здесь даже дорогу по обочинам видно. Я не знал тогда, что по лесным дорогам, кустами и чащобе можно было идти ничего не боясь. Немцы такие места избегали. А на большаках, где был обзор по сторонам, где их обычно сопровождали самоходки и танки, мы вполне на них могли напороться. Но повторяю, я тогда этого не знал.

| Я пишу о природе и состоянии погоды, привожу свои рассуждения и рассказываю о сомнениях. Я хочу, чтобы у вас сложилось нужное впечатление о напряженной и не ясной обстановке и чтобы вы сумели понять наше одиночество, оторванность от живого и целого мира.

Нас угнетала темнота и неизвестность. Все мы тогда многое пережили, блуждая по ночным запутанным дорогам в глуши. Уходишь в темноту, не зная куда, не ведая пути, и ждёшь в упор с минуты на минуту встречного выстрела, это не очень приятно и даже противно! Само собой появляется тягостное чувство, возникают опасения и в голову лезут всякие сомнения.|

Нас угнетала темнота и наше одиночество, оторванность от целого мира и главное — неопределённость. Все мы и я в особенности, тогда переживали ощущение неизвестности и обречённости, блуждая по ночным дорогам. Идёшь в темноту не зная куда, не ведая пути и без конца сомневаешься. Само собой появляется тягостное чувство и сознание ничтожности.

Это даже ни боязнь и ни страх. Под обстрелами мы не были, крови, убитых и смерти не видели, страха вообще не испытали. Так, вероятно, молодые и несмышленые мальчишки, не обстрелянные солдаты, без боязни и страха лезут вперёд и гибнут в первом бою. Потом, они познают мудрость солдатской смерти и жизни, если после первого боя останутся в живых.

Войны я тогда не боялся |, её я не знал и не видел. В боях и под пулями не бывал и пороха не нюхал, кроме выстрелов в училище.| Мне казалось, что война — это маневры и стрельба с огневых рубежей.

Опасность засады появляется в воображении на первых порах, на первых километрах, в начале пути, пока идёшь в темноте и постепенно привыкаешь. А пройдя с десяток километров, обо всём забываешь, не думаешь о немцах, привыкаешь к одиночеству, к запутанным перекресткам дорог, к ночным силуэтам, к ночной тишине, и всё это вместе с дорогой в такт медленным солдатским шагам уплывает назад |и остается навечно сзади. Каждый новый день и каждая ночь откладывают в твоей памяти представления. И если вчера ты в чём-то сомневался, то сегодня ты этому удивляешься. Всё это просто, логично и только так. А потом и это новое отметаешь. Опыт — великое дело! А то, что осталось сзади, оно там осталось навечно. Каждый новый день, каждая наступившая ночь откладывают в памяти прошлые воспоминания|.