Читать «Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья» онлайн - страница 145

Эрнст Кальтенбруннер и его друзья полагали, что кукловодами появившихся после развала Австро-Венгерской империи стран, а также правительств в Риме, Париже, Лондоне, Москве и Вашингтоне, являются евреи, а не только западные державы, которые препятствуют объединению немцев с помощью мирных договоров, а также немыслимых репараций, тем самым подрывая национальную экономику и способствуя центробежным силам и «социальной напряженности» для того, чтобы еще больше ослабить Австрию и сделать совершенно невозможным укрепление немецкой Австрии.

Многие десятилетия спустя Эрнст Кальтербруннер весьма гордился тем, что, будучи юным студентом, боролся с «чуждыми немецкой нации нравами и культурой» и «теми, кто их пропагандировал», и несмотря на то что был заклеймен как антисемит, продолжал настойчиво бороться с ними.

В 1930 году он вступил в НСДАП, а в 1931 году — в СС. Ни зигзагообразный курс партии, ни его отставка с должности статс-секретаря по вопросам безопасности не заставили изменить политические взгляды Эрнста Кальтенбруннера, высшего руководителя СС и полиции Вены. Этот пост он занимал с 1938 по 1943 год.

Фанатик режима

В январе 1943 года Эрнста Кальтенбруннера неожиданно для всех назначили шефом полиции безопасности и службы безопасности. Как и прежде, его высшей целью был объединенный, однородный в расовом отношении Третий рейх. При нем в качестве «врагов рейха» все также преследовались евреи, славяне, коммунисты, социал-демократы, католические священники, центристы, масоны, профсоюзные деятели, «исследователи Библии» и другие лица, которые отвергали национал-социалистическую идеологию.

В качестве юриста Эрнст Кальтенбруннер всегда старался соблюдать формальные правовые нормы, даже когда речь шла о депортируемых или уже депортированных евреях. К примеру, хотя в 1943 году Министерство юстиции и МВД часть таких постановлений считали устаревшими, он настаивал на выполнении распоряжения, согласно которому имущество депортированных евреев после их смерти становилось достоянием государства. Иностранные евреи, оказавшиеся на немецкой территории, в правовом отношении были приравнены к местным, в результате чего обладателей иностранных паспортов можно было включить в программу уничтожения и т. д.

После оккупации Венгрии в марте 1943 года, когда появилась возможность депортации венгерских евреев в Освенцим, Эрнст Кальтенбруннер лично отправился в Будапешт, чтобы обсудить с экспертами «по еврейским делам» нового правительства принципы их ареста и депортации. Он действовал не только благодаря появившейся возможности, но и на основании убеждения, что евреи являются самыми опасными врагами Германии, в чем он признался после войны, отвечая на вопросы Нюрнбергского трибунала, что евреи не только являлись главными выразителями большевистского мышления, но и движущей силой всякого враждебного действия. Поскольку, по утверждению Эрнста Кальтенбруннера, на Востоке евреи остались, по существу, единственными уцелевшими интеллектуалами, исключительными владельцами ремесленных предприятий, «и вообще той прослойкой, которая располагала достаточным умом для того, чтобы обеспечить идеями соответствующего актера для воплощения их в жизнь».