Читать «Якушев Люди на корточках» онлайн - страница 103

громит! Квартиру за квартирой... Сносит дверь с петель и...

Желудок Шувалова свернуло судорогой. Он впился пальцами в крышку стола, перевел дыхание и, подняв на Пыжикова потемневшее вдруг лицо, зло сказал: — Уговорил! Будет тебе группа захвата... но ты... смотри у меня!

20.

Под утро приснился Бутусу совсем уж пакостный сон. Будто бежит он по городу, спасаясь от Елды. А Елда скачет за ним на одной ноге, не отстает, болтается сзади, как собачий хвост, и талдычит, протягивает что-то на ладони: “Съешь это, съешь!” Бутусу хоть и страшно, а заманчиво, что у него там такое — сроду этот жлоб ничем не делился, жлоб он и есть жлоб.

Доскакали таким манером до самой железной дороги, и понял вдруг Бутус, что ни за что ему через рельсы не перейти, если жлобского угощения не попробует. Повернулся он и говорит: “... с тобой, давай!” Елда клешню свою сует, а в ней —куча дерьма. И что страшнее всего — дерьмо это человечье! парок над ним вьется. Вонища — с души воротит.

“Убью, гад!” —заорал Бутус, а Елда ему в раскрытую пасть —кучу. Бутус захлебнулся, и прошло его выворачивать, и пошло!

Очнулся, сел на кровати. Рвотные спазмы постепенно утихли. Пустыми глазами повел по сторонам и вздрогнул. Вчерашний собутыльник стоял в углу, не шелохнувшись, как манекен, и сверлил Бутуса жутким своим взглядом.

“Что он, сука, всю ночь так простоял? —с ненавистью подумал Бутус. —Вот гад, страшнее покойника!” Он встал, перебарывая гул и сверкание в голове, шагнул на подкашивающихся ногах и хмуро просипел:

— Чего... выкатил? Сгонял бы в магазин, в натуре!

Он закашлялся и опять почувствовал рвотный позыв. “Сдохну, если не приму”, — с тоской подумал Бутус.

— За белым пиджаком пойду, — вдруг сказал из угла странник. — Я теперь дом знаю.

— Возьми литр, сука, — жалобно попросил Бутус, — успеешь за пиджаком...

— Литр больше не надо, — успокоил странник. — Я теперь и так найду.

“Вмандюлить бы тебе, падла! —с отчаяньем подумал Бутус. —Да крутой ты до невозможности!”

Он скрипнул зубами и вышел из комнаты. Держась за стену, доковылял до туалета. Склонился над унитазом, для равновесия опершись о шелушащуюся осклизлую трубу. Свободной рукой расстегнул штаны и привычно пошарил пальцами. Пальцы шевелились бессмысленно и мучительно, как бывает, когда заполночь ищешь в пачке последнюю сигарету, а там — ничего.

ТАМ тоже ничего не было. “Отрезали!” — ошпарило Бутуса. В смертельном ужасе рванул до колен штаны и посмотрел.

Глаза его вылезли из орбит, он захрипел, забулькал, пуская слюну, как удавленник, приседая и заглядывая, заглядывая и приседая. Между ног у него ничего не было —одно гладкое место, покрытое нечистым волосом, и женская щель.

Бутусу стало плохо, как никогда в жизни. Он тихо завыл и, сунув меж ног обе руки, принялся ковырять и рвать кожу, будто надеясь, что шутка кончится, а пропажа выскочит из живота и займет свое место.

Ни ничто не выскакивало, и Бутус понял, что пропал. Беззвучно воя, он подтянул штаны. Оставалось единственное средство — он понял какое.