Читать «Медленная проза (сборник)» онлайн - страница 103

– Да-да. Как только выйдете из воды.

Обнаженная девица тут же смылась из сознания неожиданно холодной водой – на солнце перележал. Я проплываю дорожку от начала до конца, поворачиваю назад и – еще полстолька, до середины бассейна, а потом, не выдержав кайфа, зависаю, раскинув руки, медленно погружаюсь навстречу свой тени, сгущающейся на кафельном дне, – вот руки мои какого-то обнаженно-телесного цвета с пробегающими от взволнованной наверху воды тенями, плитки на дне меняют свои размеры по мере погружения, я переворачиваюсь на спину, – длинные ноги и живот облепленными вскипающими пузырьками далеко наверху, я чувствую спиной жесткость каменного дна, но уже не хватает воздуха – отталкиваюсь и взлетаю на поверхность. Холодный воздух, визг и плеск, солнце зацепилось за край тонкого облака, облако горит, как слюда.

Я никак не могу заставить себя выйти из воды, еще и еще прогоняю через бассейн, и когда наконец поднимаюсь из воды по лесенке, у меня уже почти нет сил.

И только ступив на сухой горячий пол, я вспоминаю про обнажавшуюся девушку. Она в трех метрах от меня. В том, что я вижу, нет ни капли эротики. Напротив, маленькие, чуть расплывшиеся груди с размякшими на солнце сосками смотрят на меня целомудренно и доверчиво – настолько, что я и не думаю отводить взгляд. Девушка настороженно глянула на меня и как бы от растерянности и беспомощности, как бы прячась, непроизвольно закрыла глаза, окончательно доверяясь мне. Ощутив заминку в моем шаге, вскинул голову ее парень. Я не успел перенастроить взгляд на него. И встретившись со мной глазами, парень вдруг криво и расслабленно улыбнулся: гляди, батя, разрешаю.

Официант уже нес к моему лежаку поднос с коньяком в пузатом фужере, сигаретами и кофе. Пачка сигарет была распакована. Сервис. Я вытер полотенцем руки и отстегнул пять с половиной тысяч купонов.

Я отхлебнул коньяк, в рту загорелось, тепло разошлось по плечам, по рукам; «Метакса» – вкус солнца, того, что сушит мою кожу снаружи и плавит изнутри. Кайф.

Я закрыл глаза, чтобы вчувствоваться в этот самый кайф, и подумал, что нет, не подпускает тебя к себе ни Крым курортный, ни Крым бандитский, и нехрена тебе упорствовать. Официант, конечно, старается, вышколенность кажет, но трудно не замечать, как нагло отстегивает от твоих купонов себе на чай, а вот с кавказцами рассчитывается до копейки и ждет, когда те кинут ему сами, и кинутое ему небрежно хавает на лету, роняя слюни и преданно виляя хвостом. Тебя же он просчитал точно: лох, который хочет казаться значительным. И он точно знает, сколько ты платишь за этот спектакль.

После обеда я на всякий случай перебрал сумки. Прошелся по номеру. Лег подремать, но расслабиться не получилось.

Я спустился на первый этаж. Администраторша за конторкой в окружении коридорных, как генерал перед сражением, склонилась над огромной разграфленной бумажной простынею – тихий разговор о вселениях и выселениях, пылесосах, масляных калориферах.

Собака, дремавшая на крыльце в тени от кадки с пальмой, неуверенно встала, подошла, виляя хвостом. Да нет у меня ничего для тебя. Нет. Не захватил, извини. Собака опустила хвост, скучно посмотрела на пустую дорожку, как будто для этого и вставала, и вернулась на прежнее место.