Читать «Ревущие девяностые. Семена развала» онлайн - страница 269

Все это внесло смятение во многие страны развивающегося мира и переходной экономики. С одной стороны, им советовали проводить дерегулирование, убирать государство из экономики. Америка добилась успехов, несмотря на плохое корпоративное управление. Однако кое-кто на «Диком Востоке» (как иногда называют эрзац-капитализм в России и некоторых соседних с ней странах) пытался утверждать, что Америка смогла добиться успеха благодаря «свободе» (читай: отсутствию законов и правил регулирования, не допускающих подобных злоупотреблений). В этих странах отмечали уклончивое поведение администрации Буша в отношении корпоративных скандалов. С другой стороны, американцы до тошноты читали им нравоучение о прозрачности и необходимости хорошего бухгалтерского учета и корпоративного управления.

Но добрая весть состоит в том, что, наконец, необходимость решения проблем, связанных с корпоративным управлением, получила во всем мире то внимание, которого оно заслуживает, даже если кое-кто в корпоративном сообществе обеспокоен тем, что это приведет к избыточному регулированию. Капитализм покоится на доверии, и это неоспоримый факт: заработавшие упорным трудом свои деньги должны доверять их сбережения другим и при этом должны быть уверены, что их, по крайней мере, не обманут. Сильное регулирование создает сильный капитализм. Если мера регулирования хорошо разработана, честные бизнесмены, не злоупотребляющие своей властью и доверием для обмана своих акционеров, могут их только приветствовать.

Страны, добившиеся наибольших экономических успехов, такие как Корея и Китай, к счастью, вновь проявили способность к правильным выводам из чужого опыта; они поняли, что всегда существуют и будут существовать сильные узкогрупповые интересы, добивающиеся смягчения регулирования и ослабления корпоративного управления, но они также осознали, что страна в целом выигрывает от правильно сбалансированного подхода. В Корее, в условиях сильной демократии, противники этого подхода продемонстрировали образцы грязной политики, и реформа далась нелегко, так же, как это было нелегко и в Соединенных Штатах.

Из других областей вести были менее добрыми. Те же самые высшие менеджеры, что нажились на бонусах в сотни миллионов долларов, стали горячо требовать гибкости рынка труда — что означало снижение степени защиты рабочего места, заработной платы и дохода наемных работников. Определенная необходимость некоторых реформ в большинстве европейских стран была очевидна; но было также очевидно, что фирмы (или в более широком смысле все общество) всегда располагают большими возможностями принятия на себя рисков, связанных с изменениями рыночной ситуации, чем наемные работники. В некоторых случаях условия защиты рабочего места были настолько несбалансированными, что материальное положение работников было лучше после выхода на пенсию, чем когда они работали или болели, чем когда они выздоравливали и выходили на работу, а защита рабочего места была настолько сильной, что работник мог безнаказанно пренебрегать обязанностями. Вызов заключался в необходимости обеспечения совместимости защиты и справедливости со стимулированием; вспыхивавшие иногда острые конфликты между менеджментом и персоналом усугублялись щедрыми и благожелательными отношениями менеджмента в своей среде в противоположность высокомерному отношению к труду, что отнюдь не способствовало созданию атмосферы, благоприятной для поиска взаимовыгодного решения.