Читать «Реестр убийцы» онлайн - страница 21
Патрисия Корнуэлл
— Ответ на первую часть вопроса: у меня с ним ничего, и ты просто смешон, если думаешь иначе, но к этому мы еще вернемся. Меня больше интересует та часть твоего заявления, где речь идет о наказании. Поскольку раньше за мной такого не замечалось. Ни в отношении тебя, ни кого-либо еще.
Они начинают подниматься по Испанской лестнице, чему никак не способствуют ни уязвленные чувства, ни выпитое в немалом количестве вино. Тут и там обнимаются влюбленные. Молодежь шумит, веселится, дурачится и не обращает на них ни малейшего внимания. Вдалеке — кажется, не ближе мили — светится огнями громадина отеля «Хасслер», возвышающегося над городом подобно дворцу.
— Наказывать людей не в моем характере, — продолжает Скарпетта. — Чего нет, того нет. Защищать себя и других — да, а наказывать — нет. Тем более тех, кто мне дорог. И я бы никогда… — она переводит дыхание, — не стала наказывать тебя.
— Если хочешь видеться с кем-то, если тебя интересуют другие мужчины, винить не буду. Но ты скажи. О большем я не прошу. Не выставляй это напоказ, как ты делала целый день сегодня. И вечером тоже. Не надо играть со мной в эти долбаные школьные игры.
— Напоказ? Игры?
— Он же так и крутился вокруг тебя.
— А я крутилась, пытаясь от него отделаться.
— Вился весь день. Чего только не делал, чтобы подлезть поближе. Пялился на тебя. Дотрагивался. И все у меня на глазах.
— Бентон…
— Я же вижу, он хорош собой, ну, может, и тебя к нему потянуло. Только вынести это выше моих сил. У меня на глазах! Будь оно неладно!
— Бентон…
— То же, что и с тем… как его там? На вашем Глубоком Юге. Откуда мне знать?
— Бентон! — Молчание. — Что за чушь ты несешь! С каких это пор, скажи на милость, ты вдруг стал беспокоиться, что я тебя обманываю? Да еще так ловко.
Ни звука. Только звук их шагов да шумное дыхание.
— Единственный раз, когда я была с кем-то, — это когда думала, что ты…
— Умер. Верно. Тебе сообщили, что я умер. А через минуту ты уже трахалась с парнем, который тебе в сыновья годится.
— Хватит! — В ней поднимается злость. — Не смей.
Он умолкает. Тема сфабрикованной смерти, когда ему пришлось исчезнуть по программе защиты свидетелей, слишком деликатна и опасна, чтобы продвигать ее даже после выпитой практически в одиночку бутылки вина. Ей пришлось нелегко, и Бентон, понимая это, не рискует обвинять ее в эмоциональной жестокости.
— Извини, — говорит он.
— Так в чем все-таки дело? Господи, эти ступеньки…
— Наверное, тут уж ничего не изменишь. Как ты там говорила… Пришло, ушло и не вернется. Ничего не изменить, нужно признать неизбежное.
— Не желаю ничего признавать. То, что я говорила, касается мертвых. А мы не мертвецы. Ты сам только что признал, что всегда был жив.
Оба запыхались. Сердце у нее колотится.
— Извини. Мне и вправду очень жаль. — Он имеет в виду прошлое, свою сфальсифицированную смерть и ее порушенную жизнь.
— Он был излишне внимателен. Навязчив. Ну и что?
Бентон привык к тому, что другие мужчины оказывают ей внимание; раньше его это нисколько не цепляло, скорее даже забавляло, потому что он знает, кто она и кто он, знает, какая за ним сила, и что ей приходится терпеть то же самое — женщин, которые поедают его глазами, трутся о него, бесстыдно предлагают ему себя.