Читать «Месть волчицы» онлайн - страница 18

— Нет, никого из Древних мы не числим среди своих противников, — продолжает Разара. — И ты прав, Гвейд, вместе с ними мы намерены исполнить Великую Цель — разрушить то, что должно быть разрушено, и привести на землю тех богов, которые будут править здесь с истинной справедливостью своими детьми, очищенными в горниле огня и крови. Однако не все поклонники Великих достаточно разумны. Среди них множество тех, кто заражен скверной прежнего мира, они видят в культе зверобогов лишь орудие, которое можно использовать для достижения власти. Они пытаются использовать истинную веру и пламя сердец искренне верующих для своих низких, подлых целей, и таких мы должны выявить заранее, дабы помешать им опорочить Великую Цель.

— Но о ком ты говоришь, Старшая? — подает голос все тот же неутомимый Гвейд, на которого отповедь Волчицы не оказала, похоже, желаемого действия. — Кого из зверобогов ты подозреваешь в отступничестве?

— Не самих богов, нет, ибо помыслы великих Древних непостижимы для нас, и мы даже не осмелимся утверждать, что всегда понимаем в точности, чего желает от нас наша покровительница — Белая Волчица… Но здесь, на земле, боги действуют руками людей. И об этих людях мы должны знать как можно больше. Ибо близится час, когда двинутся орды с запада и с востока, когда нахлынет неумолимая волна с юга и с севера, и тогда мы должны знать в лицо тех, с кем нам надлежит сражаться бок о бок, тех, кого лучше обходить стороной, и тех, с кем доведется скрестить мечи в беспощадной битве,

Соня исподволь оглядывает людей, стоящих рядом. У всех на лицах одинаковое зачарованное выражение и мрачная решимость в глазах. Сигер с Гунном аж подались вперед, ухватившись за рукоять мечей, словно готовые в любой миг, по сигналу Разары, кинуться в бой, рубить и крошить всех тех, кого Старшая поименует недостойными жить. Пожалуй, лишь лица книжников чуть более сдержанны, и, как всегда, на устах их играет тень едва уловимой усмешки, словно у людей, которые за словами, произносимыми вслух, слышат нечто большее, чем сказано на самом деле, словно ведают некую истину, доступную лишь посвященным, и насмехаются над простецами, которых надо гнать на битву торжественными речами и звуками фанфар.

Близится решающее наступление на старый мир, и в победе уже почти ни у кого не остается сомнений. Поэтому можно начинать примериваться и делить власть. И искать союзников в этой борьбе, и возможных противников, кому придется перегрызть горло, чтобы первым взойти на трон, — вот что слышат они за словами Разары. И Соня, осознав это, понимает, почему столь предпочтительным кажется ей общество таких, как Стевар, с их простой нерассуждающей преданностью и нежеланием искать тайный смысл в речах и деяниях Старших. Она и сама хотела бы быть такой же. Она старается притвориться такой, как они. Увы, но сейчас на своих собственных губах, непрошеной, она чует ту же самую усмешку, что и у книжников, стоящих рядом.

— Итак, — скрежещущим голосом продолжает Разара. — Что видели мы прежде, когда взирали вокруг себя? — Она делает паузу, словно ждет ответа, но все молчат. — Мы видели дикарей. Мы видели охваченные жаждой крови орды пиктов на западе и знали, что их небесные покровители Вепрь и Медведь внушают им эту жажду. Мы смотрели на юг и ощущали там, в глубине черных джунглей, присутствие великого Отца Крокодила и Матери Кобры, нерассуждающих, безмысленных, охваченных всепоглощающей страстью к уничтожению. Снежный Барс разжигал алчный огонь в душах своих служителей на севере, вводя в амок ваниров и асиров, и затрагивая даже души куда более хладнокровных киммерийцев. И на востоке, в степях Гиркании, и далеко за бескрайним степным морем, мы чуяли схожее влияние, хотя и не знали по именам тамошних богов. Однако в одном мы были уверены твердо — каким бы ни был их внешний облик, сколь бы ни разнились ритуалы, какими приветствуют их служители своих небесных владык, но они были схожи в одном — их единственной целью было уничтожить все вокруг себя, всю эту так называемую цивилизацию Запада, стереть ее с лица земли, дабы уничтожить вековую несправедливость, при которой одни богатели, купались в роскоши, предавались разврату, безделью, чревоугодию и прочим порокам, тогда как другие, в поте лица своего добывая хлеб, оставались нищими, обездоленными, терзаясь болезнями и прочими несчастьями, какие только могут выпасть на долю рода человеческого.