Читать «Клара Ш.: Музыкальная трагедия» онлайн - страница 27

Клара (обращаясь к голове Роберта). Я изумлена твоим духом, всей новизной «Крейслерианы», например. И твоей великой фа-диез-минорной сонатой, от авторства которой ты так грубо отрекся. А знаешь, я иногда пугаюсь тебя, неужели, думаю, он и вправду стал твоим мужем?

Комманданте. Впервые в жизни присутствую при излиянии одного из тех редких женских чувств, которые подобно великолепной и ужасной вспышке молнии озаряют серый и переменчивый небосклон любовных связей человека. (Над альпинарием мелькает молния.) Мне до этого нет дела.

Клара. Временами мне приходит в голову, что я не способна удовлетворить тебя, но именно поэтому ты всегда будешь любить меня! Однако я, по крайней мере, понимаю все, и твою музыку, а это уже счастье (целует голову).

(Еще одна вспышка молнии над вершиной, тихий, пока еще приглушенный раскат грома.)

Луиза (к Аэли). Через полчаса отходит мой поезд, а полицией все еще и не пахнет.

Аэли. Потерпи, дорогая! Мы несколько на отшибе, а сегодня опять парад.

Клара. Меня охватывает совершенно новое чувство, призванное мною самой. То, что происходит в душе художника, он тут же пресуществляет в свое произведение. Он все переживает глубже, чем обычный человек.

Карлотта (занимаясь гимнастикой для горнолыжников). Я все время слышу, как они барабанят клювиками в наружную стену, эти самые, которые ни разу в жизни не бывали на концерте. Иногда даже попискивают. Птички-невелички!

Луиза (жуя). Одиночество зачастую — плата за славу.

Карлотта. Пташки, о которых я говорю, с большой радостью терпели бы одиночество, лишь бы быть знаменитыми (обе хихикают).

Княгиня. Блюдите пиетет к покойному, сударыни.

(Молнии. Клара покрывает поцелуями голову Роберта. В небе — зарница, отдаленный гром.)

Клара (внезапно вскрикивает). Роберт, я принесу тебе эдельвейс с горной кручи! (собирается влезть на горку слышно, как осыпаются камешки). Только бы не растревожить робких животных, не вспугнуть серну или горную козочку. (Все озадачены. Клара карабкается. По залу пробегает легкий ветерок, ощущается могущество природы.) Скажи что-нибудь, Роберт! При жизни ты лишь присыпал песком мертворожденных. Быть может, смерть избавит твою музыкальную речь от химеры. Теперь я уже не страшусь женской непреклонности и вот взбираюсь на фаллический символ! А ты не можешь ничего с этим поделать! (Лезет к вершине. Порывы ветра. Двери распахиваются и снова захлопываются.)

Клара (одолевая крутизну). Мужчина изображает, женщина подражает! Я ничего не создала, изображая твой шедевр на рояле. (Тяжело дышит. Тянется к эдельвейсу. Ветер усиливается.) Мужчина — водоворот, готовый расплескать сам себя. Женщина — водоворот, направленный внутрь. Кипень, обреченный бурлить в резервуаре стиральной машины. (Срывает эдельвейс, гремя осыпающимися камешками, сползает вниз, вкладывает цветок в уста Роберта, как сломанную ветвь в зубы подстреленного оленя.) Я почти больна от восхищения твоей дивной фантазией! (Ветер буйствует, предметы в зале подрагивают.) Я чувствую в себе разлив тепла, но и холод тоже. Скажи только, что за дух ты носишь в себе, чтобы я могла подражать ему. Если бы я хоть раз слилась с тобой, я бы уже не помышляла о сочинительстве! Я стала бы твоей открытой дверью! (Ветер завывает. Клара целует Роберта.) Ты мог писать свои новеллетты лишь потому, что касался таких губ, как мои! Я всегда ужасно боялась показывать тебе свои опусы, даже идиллию ля-бемоль-мажор. (Она вдруг отталкивает от себя мертвое тело. Тяжело дышит.)