Читать «Классициум (сборник)» онлайн - страница 288

Это была окраина подмосковного города Лосиноостровска, тихого еще и патриархального в ту пору. Память об этом топониме сегодня сохранилась только в названии станции Ярославского монорельса, проходящего сейчас по тому же маршруту, по которому в те и более давние годы проходила Ярославская железная дорога. Когда-то здесь со стуком перебирали рельсы зеленые прокопченные да пропахшие креозотом электрички. Подмосковный люд толпился в них, задевал рюкзаками и сумками на колесиках, ругался – хоть крепкими словами, но в целом незлобиво, с пониманием, что в сущности сосед его не виноват в этой толчее и неудобстве… Сейчас же серебристые локомотивы монорельса со скоростью стрелы несут своих пассажиров в Пушкин и Мытищи, Александров и Монино, проносятся над торговыми комплексами и развлекательными центрами этих славных городов, начиная свой путь – взмывая! – с Ярославского терминала транспортного узла «Три вокзала». Станция «Лосиноостровская» – всего одна из немногих на этой ветке, и стоит на ней, как, впрочем, и везде, монорельс всего три минуты…

Когда правительством страны было принято решение сделать из столицы культурно-исторический центр мирового масштаба, из транспорта оставить только трамваи, а всё, что связано с политикой, экономикой и бизнесом перенести в пригороды, бывшие подмосковные села и деревни – Тушино, Беляево, Бибирево, Выхино и другие – получили статус городов сателлитов. И началось строительство… В Лосинке, как этот город ласково называли местные жители, сохранили только старые радующие глаз одно– и двухэтажные строения, снесли все скучные пятиэтажки и построили небоскребы, куда перенесли из Москвы, ставшей музеем под открытым небом, всевозможные конторы и офисы. И бывшая деревня, а на тот момент дачный поселок Свиблово из пригорода Москвы превратился в пригород Лосиноостровска.

В былые времена я частенько посещал эти места. Там была дача моего хорошего друга, поэта, прозаика и книжного журналиста Андрея Летаева. Дача досталась ему от тетки, и он бывал на ней редко, причем, всегда старался зазвать с собой кого-нибудь за компанию. Я с удовольствием отвечал на его приглашения…

Странный народ были дачники той поры. Вроде и небедные были люди, а, едва войдя на свой участок, словно выдыхали широкой грудью столичный воздух и переодевались в такие обноски, что в Москве не одели бы, даже если бы весь день в одиночестве сидели дома в четырех стенах. Чего только на них нельзя было увидеть – и дедовские тренировочные штаны с выцветшим медвежонком и надписью «Москва. Олимпиада 1936», и телогрейки с закатанными рукавами и клоками ваты, торчащими из повсеместных прорех, и вязаные шапочки, что звались еще в эпоху их отцов «петушками», а в те времена даже это малоуважительное название утратили…