Читать «Посох в цвету: Собрание стихотворений» онлайн - страница 10

XXXVIII. ТОСКА

Вот он, старинный зал, где фикусы всё те же, Так неизменны под кривым ножом, — (Десятки лет он им вершины режет). Вот он, старинный зал, где бегал я мальцом С квадрата на квадрат паркетный вперепрыжку… Вощеный пол скользил под резвою ногой, И, стульев чопорных наруша строгий строй, Здесь с братьями играл я в кошку-мышку, Но чаще с бледной маленький Тоской. Она была — как кукла восковая, Невелика. И в локонах. С лицом Неизъяснимо сладким. Золотая Коронка высилась над выпуклым челом, — Челом упрямицы… И, правда, ты упряма Была, и нудила: «Играй со иной. С одной. О них не думай… Будь для них — немой. Засохнуть фикусы. Остынет папа, мама. Изменят братья. — Но всегда ты мой». — И крепко, крепко шею обнимали Мне ручки тонкие. И больно было мне, И радостно. И в горле замирали Рыданья бурные… И мчались мы по зале!.. И поздно, ввечеру, при сладостной луне, Я крался с ней по дремлющим покоям. Звенел хрусталь в шандалах голубых. От жардиньерок розой и левкоем Тянуло слабо… И в ушах моих Был топот тихий. В тайную беседу Вступали мы. Хотелось воскресить Забытый мир… крылатую планету, Где можно, не стыдясь, обнять, любить… И тени фикусов тянулись по паркету. Вот он, всё тот же, мой старинный зал, Где фикусы по кадкам, точно мумий Иссохший ряд… Где я с тобой играл! Ты подросла. Тоска… Темнее и угрюмей Твои глаза. Но также и теперь Желанна ты, и мне не изменила. Я на балкон открыл широко дверь… Луна высокая и белая царила Над елями… Как прежде, так теперь! И те же ветхие, бестрепетные ели С крестообразными вершинками у звезд… Как будто мимо годы пролетели, Как будто мало град, и снег, и бремя гнезд Над мшистыми ветвями тяготели…

XXXIX. МЯЧ

Давно-давно, в беспечной суматохе Ребячьих игр, кружася меж детей, Лиловым вечером плененных тополей Ловил я тайные, прерывистые вздохи. Их тень, как исполин, бежала на меня И падала к ногам, как исполин сраженный! И вдруг глаза мои слезою затаенной Туманились. Дыхание огня Чела касалось. Я игры шумливой Законы строгие внезапно забывал, И мимо рук моих далече улетал Свистящий мяч… Я слышу переливы Дразнящих голосов, и смеха яркий звук Бесславное мое венчает пораженье!.. И жалко было тех, но смутное томленье, Как первый вестник отдаленных мук, Хватало сердце тонкими когтями… О, глупый, старый мяч! Игра сплетенных воль! Не береди ребяческую боль: Ты пролетишь над праздными руками!

XL. ВОЗЛЕ ЕЛКИ

В шумной зале, где играли Возле елки осветленной, — Как дриада, в чаще сада, Меж ветвей смеялась Нелли. Мы глядели, как блестели Золоченые орехи, И глазами, что огнями, Обожгли друг другу сердце. Вся краснея и робея, «Навсегда!» — она сказала. Это слово было ново… — «Навсегда!» — я ей ответил. И, с улыбкой, вдруг, ошибкой, Мы устами повстречались… А вкруг елки были толки, Что… играть мы не умеем.