Читать «Катилинарии. Пеплум. Топливо» онлайн - страница 2

Впервые увидев Дом, мы испытали блаженное облегчение: стало быть, оно существует, это место, к которому мы оба стремились с самого детства. Осмелься мы когда-нибудь его себе представить, в нашем воображении оно было бы именно таким, как эта поляна у речки с домом – Домом, – красивым, невидимым в зелени, увитым глицинией.

В четырех километрах есть деревушка Мов, где можно купить все необходимое. За речкой, неразличимый среди деревьев, стоит еще один дом. Прежний хозяин сказал нам, что там живет врач. Если бы нас еще нужно было уговаривать, и впрямь лучше не придумаешь: мы с Жюльеттой будем жить, как и хотели, вдали от света, но в тридцати метрах от нашего убежища, оказывается, есть доктор!

О чем тут было раздумывать? Не прошло и часа, как дом стал Домом. Стоил он недорого, в ремонте не нуждался. Мы не сомневались, что нам крупно повезло.

Идет снег. Год назад, когда мы переехали, тоже шел снег. Мы пришли в восторг: этот слой белизны в первый же вечер создал стойкое ощущение, что мы – дома. И наутро мы чувствовали себя в родных стенах больше, чем в городской квартире, хоть и не покидали ее сорок три года.

Теперь я мог наконец всецело посвятить себя Жюльетте.

Это трудно объяснить: у меня всегда было ощущение, что я уделяю недостаточно времени моей жене. Что́ я ей дал за шестьдесят лет? Жюльетта для меня всё. Она говорит то же самое обо мне, но меня не оставляет тайное чувство стыда за ее обделенность. Не то чтобы я плохой или невнимательный муж, но у Жюльетты никогда не было ничего и никого, кроме меня. Я был и остаюсь всей ее жизнью. От этой мысли у меня перехватывает горло.

Что мы делали в те первые дни в Доме? Насколько я помню, ничего. Только иногда выходили погулять в лесу, до того белом и безмолвном, что мы порой останавливались и переглядывались изумленно.

И это все. Мы пришли к тому, чего нам хотелось с детства, и оба поняли сразу, что именно к такой жизни мы всегда стремились. Не будь нарушен наш покой, уверен, мы прожили бы так до самой смерти.

От этой последней фразы меня пробирает озноб. Я понимаю, что рассказываю неважно. С ошибками. Нет, я не допускаю неточностей и не искажаю истину, но ошибаюсь. Наверно, потому что просто не понимаю этой истории: она выше моего разумения.

Одна деталь той первой недели помнится мне как сейчас: я разводил огонь в камине, и, конечно, получалось у меня из рук вон плохо. Говорят, нужны годы, чтобы добиться в этом деле совершенства. Я исхитрился что-то зажечь; однако это нельзя было назвать огнем, потому что сразу стало ясно, что долго он не прогорит. Скажем так, я добился мгновенного сгорания – но и этим был горд.

Сидя на корточках у очага, я обернулся и увидел Жюльетту. Она сидела рядом в низком креслице и смотрела на огонь присущим ей взглядом, уважительно сосредоточенным на предмете, в данном случае на чахлом язычке пламени.