Читать «Заложники любви» онлайн - страница 171

   Жил сантехник далеко. Пешком через весь город, домой лишь к утру попадешь. Вот и оставался на работе, домой кому-то звонил, предупреждал, чтобы не ждали и не беспокоились за него.

   Его принимали всюду. В любой комнате Васе были рады. Вот так однажды заглянул на огонек к Ксюше. Та, словно знала, блинов напекла к чаю, но не одолела, много осталось, вот и предложила человеку. Тот с радостью подвинул к себе тарелку, попробовал блины, они ему понравились, он их мигом уговорил. В благодарность хозяйку в обе щеки расцеловал, обещал почаще в гости заглядывать.

   Смешно сложились их отношения после той первой встречи. Всего-то на руках подержал бабу, поцеловал в щеку, ничем не обидел Ксюшу, и та перестала его избегать, даже здоровалась, пускала Васю на чай и никогда не гнала, не обижала человека и даже общалась.

   Вот так и сегодня сантехник к ней пришел. Сел в уголке, едва в. него втиснулся, пил чай, закрыв глаза, наслаждался тишиной:

   —  Хорошо у тебя, спокойно. Будто дома у своих побывал, душу от суеты почистил.

   —  А где твой дом? — спросила Ксенья.

   —  Далеко. В Сибири! Там теперь холодно, а за окнами волчьей стаей воет пурга. Но, если закрыть наглухо ставни, в доме будет тихо, как на погосте. А мои не любят мертвую тишину. Я ее тоже не уважаю. Она душу сдавливает, не дает дышать, саму жизнь вымораживает,— вздохнул человек тяжко:

   —  Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть!

   —  Не щадит она никого,— скульнула Ксенья тихо, вытерла слезу, выкатившуюся из глаза. Вася заметил:

   —  Чего сопливишься? Всякому свое на судьбу отведено. Вот и крутись в ней, как белка в колесе. Мне тоже не сладко приходится. А что делать? Слезами не поможешь и не выправишь ни хрена! Вон я, вернулся из Чернобыля, в первом эшелоне ликвидаторов был. Нахватался облучения по уши. Я жадный! Уж, коль набраться, так полную пазуху, тем более халявного. Думал впрок, авось, дома пригодится, приспособлю к чему-нибудь. Не боялся я этой холеры. А потом, чую, меня в штопор сворачивает. Мужики, с какими там тусовался, водкой спасались от нее. Ну, и я приноровился. Домой приехал и опять же водкой лечусь. Баба моя в крик. Что ей мое лечение иль здоровье. Так и не поняла, чем в Чернобыле был занят. Не доперло до нее. И знаешь, как звать стала, жертвой свинячьего аборта! Во, до чего додумалась кудлатая чума! А все потому, что надирался до полного отруба! Я уж и привык к кликухе. Чуть не захрюкал. Стал себя ощупывать. О! Даже хвост сыскал! Только не сзади, а спереди. А волосатым я всю жизнь был, с самого детства. Так что мне и зимой исподнее не нужно, в лютый мороз не замерзну. Своя шуба есть, натуральная! Ее никакая радиация не сгубила, так и осталася при мне! И ты, ищи во всем плюсы, не вой и не убивайся, слышь, Ксюх! Да сними ты свой платок к чертовой маме! Живи назло всем врагам! Ты ж молодая баба! А смотришься ветхой старухой! Гля, глаза того и гляди, в самую жопу провалятся! На роже единый «рубильник» остался! Даже пугало в огороде красивше тебя! А ведь небось бабой была когда-то, что от ней осталось, глянь на себя!