Читать «Узор на снегу» онлайн - страница 49

Пока ее не было, горничные убрали в номере и приготовили дрова в камине. Через пять минут заплясали веселые языки пламени, а Лилиан удобно устроилась на мягком диване, накрывшись мохеровой шалью. Ничто не нарушало покоя, кроме потрескивания поленьев, редкого шуршания снега, падавшего с ветвей за окном, и тихой музыки из проигрывателя.

Так почему же она никак не могла погрузиться в приятную дневную дрему? Почему рождественские песенки, повествующие исключительно о детях и семейном очаге, напоминали Лилиан, что она никогда не знала радости припасть к коленям матери, почувствовать прелесть и волшебство этого праздника? Мамочка целует папочку — о, такого в их доме не бывало, хотя Шанталь и целовала многих других мужчин.

А кем же был отец ее дочери? Режиссером одного из второразрядных фильмов, в которых ей поначалу давали маленькие роли? Таким же полуголодным собратом по актерскому цеху? Женатым мужчиной, принцем, нищим? Закрыв глаза, она пыталась отделаться от этих мыслей, понимая всю их тщетность. Она унаследовала его светлые волосы и серые глаза — это все, что Лилиан знала об отце. А что он собой представлял, было тайной ее матери, которую та унесла с собой в могилу.

Будь благоразумной, убеждала себя Лилиан, стараясь думать об изысканности и комфорте, окружавших ее. Посмотри, сколь многого ты достигла, и перестань желать большего. Бывали времена, когда ты считала, что тебе повезло, если удавалось помыть полы в подобном месте.

Как там говаривал старик Симон в дни, когда, обыскивая блошиные рынки в поисках сокровищ, они тратили последние деньги на покрытую патиной бронзовую статуэтку и оставались при этом без куска хлеба? «Лучше иметь одну подлинную вещь, чем целый сундук подделок». Ей навсегда запомнились эти слова, и Лилиан неоднократно применяла их не только к своей профессии, но и к своей жизни.

Тимоти Эванс может сколько угодно унижать ее, но ему ни за что не заставить ее поступиться самоуважением ради того, чтобы завоевать его благосклонность. Эта мысль успокоила, и Лилиан наконец смогла расслабиться.

По-видимому, она заснула, поскольку, открыв в следующий раз глаза, увидела, что день потускнел, поленья в камине почти прогорели, а в дверь барабанила Стефани, с глазами, светящимися от первой любви.

Этим вечером вместо обеда был сервирован шведский стол. Гости вольны были садиться где угодно, и Лилиан, памятуя о недавней стычке с Тимом, выбрала место как можно дальше от него.

Избегать его впоследствии оказалось столь же просто. Пока он наблюдал за погрузкой в одни сани, она присоединилась к группе гостей, ожидавших следующие, которыми правил Рили.

Сани были с высоким облучком, рассчитанным на двоих. Их заполняли тюки соломы, уложенными так, чтобы, сидя на нижних, люди опирались спиной на верхние. Хотя и более примитивные, чем те, которые ей доводилось видеть, сани тем не менее выглядели просто очаровательными — с бортами, украшенными гирляндами сосновых веток, и парой черных лошадок впереди.

Когда подошла очередь садиться Лилиан, Рили оглядел ее лыжный костюм цвета слоновой кости и сказал: