Читать «Зной пустыни» онлайн - страница 130

Хэнк был явно озадачен таким поворотом дела.

— Знаете, меня очень удивило, когда вы отменили нашу встречу, сказав, что вам надо ехать к больной матери. Вы никогда о ней не упоминали.

— Ответьте мне на один не очень скромный вопрос. Вы когда-нибудь стыдились того, что вы — навахо?

— Конечно. — Добрая улыбка осветила суровое лицо Хэнка. — Думаю, любой ребенок в определенном возрасте хочет быть кем-то другим. Например, моя младшая сестра очень долго считала, что наша семья удочерила ее. Но она переросла этот период.

— А я вот не переросла, — тихо сказала Лиз, — и прожила всю жизнь, стыдясь за себя и свое происхождение. Видите ли, мое имя — не Лиз Кент. На самом деле меня зовут Рахиль Кенторович, и родилась я в семье евреев-хасидов.

Брови Хэнка изогнулись дугой. Лиз не очень охотно рассказывала о своем прошлом, а он, будучи добропорядочным навахо, никогда не задавал нескромных вопросов. Хэнк, например, знал, что она окончила Стенфордский университет со скромными оценками по искусству, но с высшим баллом по менеджменту, что после учебы она работала в Нью-Йорке управляющей в нескольких галереях, а потом открыла собственную в Скоттсдейле. Хэнк всегда думал, что Лиз принадлежит к высшим слоям общества. Он вдруг припомнил их первую встречу, когда задал себе вопрос, из какого Лиз племени.

Сегодня он получил ответ.

— Я родилась и выросла в маленьком хасидском анклаве Лос-Анджелеса. Мой отец вместо того чтобы зарабатывать на жизнь и заботиться о семье, всю жизнь прилежно изучал Тору. Вам что-нибудь известно о хасидах?

— Думаю, не больше, чем вам — о шаманских церемониях навахо.

— Хасиды — самая ортодоксальная, самая фанатичная из иудейских сект. Мужчины-хасиды носят пейсы, молитвенную накидку и четки на запястьях. Мужчины и женщины все время должны быть в черной одежде.

Хэнк кивнул.

— Да, я видел фотографии, но… — Он задумчиво почесал затылок. — Какое отношение к этому имеете вы?

— Как бы то ни было, я родилась хасидкой и впервые за много лет спокойно воспринимаю этот факт. Когда-то я попыталась оторваться от своих корней, убежала из дома. В то время мне предложили стипендию Стенфордского университета… — И Лиз рассказала Хэнку историю своей жизни, закончив поездкой в Лос-Анджелес на похороны матери. — Вот так. Сначала мне было стыдно за свое происхождение, а потом стало стыдно за свой стыд. Так образовался порочный круг.

— Почему вы рассказали это мне? — спросил навахо. — Вам надо было поговорить с Аланом. Не понимаю, что мешало вам рассказать ему правду?

Лиз ожидала этого вопроса.

— Вы помните, каким он был, когда пришел в галерею?

— Конечно. Вы дали ему возможность осуществить свою мечту.

— Да, в тот момент ему нужен был человек, который бы в него поверил. Когда мы полюбили друг друга, я очень хотела, но не осмелилась сказать ему правду. Ведь для Алана честность — превыше всего, а моя сознательная жизнь прошла во лжи.

— И все-таки я не понимаю… Вы с Аланом были так близки…

— Вот в этом я совсем не уверена, — перебила Лиз. — Я никогда не забывала, что он — индеец, а он так и не смог примириться с тем, что полюбил белую женщину. Алан никогда не приглашал меня в резервацию, не познакомил с семьей.