Читать «...и Северным океаном» онлайн - страница 147
Георгий Иванович Кублицкий
Приведена выдержка из дневника Харитона Лаптева. Весной 1740 года он прошел через Пясинское озеро и записал, что из него выходит река Пясина.
Вторая надпись:
«1922 год. Исследователи Бегичев, Урванцев, Пушкарев, Базанов провели замеры Пясинской водной системы. Путь от Ледовитого океана до реки Норилки был открыт». И все.
Глава VII
Путешествие с тремя боковыми маршрутами
Таймыр неведомый
Перед началом Пясинских операций 1936 года, я, разумеется, искал книги, относящиеся к Пясине и той части Таймыра, которую она пересекает. Знал, что новых изданий нет. Но, может, найдутся интересные исторические материалы о тех, кто побывал там гораздо раньше нас? Очень они пригодились бы для сопоставлений, для колорита.
Конечно, всюду упоминалась Великая Северная экспедиция. Ну, а кроме нее?
Одно имя мелькало едва не во всех книгах о Таймыре: Александр Федорович Миддендорф. На его труды ссылались ученые, путешественники, знатоки Севера. Именно он, прочел я, в числе прочего выполнил труднейшее задание Академии наук по изучению пространства между Пя-синой и Хатангой, «широкой полосы Земли, наиболее выдвинутой к северу».
В библиотеке заказал книги ученого. Мне предложили четыре тома. Я вернулся с блокнотом, где выписки занимали не больше трех страничек.
«Путешествие на Север и Восток Сибири», части I и II, Санкт-Петербург, 1860–1878 гг.» — так называлось все издание.
Части подразделялись на выпуски, посвященные географии и гидрографии, орографии и геологии, климату, растительности, фауне, коренным жителям Сибири.
Примерно тысяча шестьсот страниц! Кажется, они вместили все, что можно было тогда сказать о северной полосе Сибири.
Все, кроме подробного описания самого путешествия!
Причина? Вот объяснение Миддендорфа.
Проще и быстрее всего, говорил он, было бы переработать слог своих дневников и выпустить их в свет, пока события еще имеют прелесть новизны. Но от путешественника, проникавшего в глушь малоизвестных дальних стран, прежде всего нужно требовать «самой строгой правдивости, так сказать, нагой истины». Блеском изложения он добровольно должен пожертвовать ради приумножения полезных сведений. «Все для самого дела и ничего для славы — вот условия истинно правдивого рассказа».
И еще:
«Я желал бы наистрожайшим образом отделить настоящую литературу путешествий от беллетристики туристов… Сочинение туриста ставит себе целью — научить, забавляя, а для этого оно незаметно переходит в географический роман».
Тогда на первом месте вольно или невольно оказывается забота автора об изображении испытанного, о его страданиях и опасностях.
И Миддендорф предпочел вместо обыкновенных путевых записок или обработанных дневников «составить систематический свод того, что мы знаем в настоящее время о природе и людях Сибирского края в разных отношениях».
Вот почему торопившийся в экспедицию на Таймыр молодой журналист едва сумел выписать жалкие три странички из тома форматом, примерно журнала «Огонек» и объемом в его полугодовой комплект.
После войны я купил у букинистов тот самый том и еще два отдельных выпуска. Это очень редкие книги. Стал читать без спешки, занося в картотеку мелкие детали — все, что помогало представить общий ход путешествия и картину Таймыра середины прошлого века. В 1949 году опубликовал первый очерк о подвиге ученого, говорившего, что у него две специальности: зоология и Сибирь.