Читать «...и Северным океаном» онлайн - страница 134

— Вы что, товарищ? Кого-нибудь ждете?.. Нет? Так пойдемте обедать, как раз время.

В большой комнате, которую по-корабельному называли кают-компанией, никто не спросил меня, кто я и откуда. Просто посадили за стол. Закон полярного гостеприимства: сначала накорми гостя, набей его трубку, если у него кончился табак, дай ему свою одежду, если его промокла, а потом уж расспрашивай.

Начались дни, полные встреч и впечатлений.

Нет, Диксон не разочаровал меня! Здесь все было необычным. Пошел в теплицу, там зеленые огурчики на плетях; а землю для них, шестнадцать тонн, привезли морем из Архангельска. Агроном рассказал, что зимой к нему наведываются полярники: «Нет ли какого сорняка, очень зелени пожевать хочется». Ну, ясно, сорняк не дашь, приходится жертвовать перышком лука.

Заглянул в типографию диксонской газеты. Газета у них не больше нашей. Хмурый немолодой человек с усиками молча положил перед печатником оттиск и вышел. «Знаете, кто это? Парфенов. Песню «По долинам и по взгорьям» слышали? Так это он написал».

Я вдогонку. «Правда, что вы автор?» — «Совершенно верно». — «А почему говорят, будто песня народная?» — «Пусть говорят, мне все равно. Понадобится — докажу». — «А здесь какими судьбами?» — «Всякое бывает».

Он сказал лишь, что песню сочинил давно, в годы гражданской войны. Был Парфенов угрюм, неразговорчив, и беседа наша увяла.

Сколько раз возвращались с тех пор к истории знаменитой песни! И пришли к выводу: да, ее автор — Петр Семенович Парфенов, бывший батрак, большевистский агитатор в частях Краснова и Керенского, комиссар, участник гражданской войны на Дальнем Востоке, позднее — литератор.

Диксон был необыкновенно щедр на интересных людей. Зашел на радиостанцию. Ее начальник довольно молодой человек, но все уважительно обращались к нему: Василий Васильевич. А как фамилия начальника? Ходов. Не тот ли радист Ходов, который вместе с Урванцевым и Ушаковым исследовал Северную Землю? Да, он самый. Кстати, и этот радиоцентр на Диксоне строил он же.

От интервью Ходов отказался: некогда. Ну, хотя бы несколько слов! Да зачем? Вот-вот должна выйти книга Николая Николаевича Урванцева, в ней, наверное, есть все.

— Но вы же подолгу оставались один в домике! Целыми месяцами!

— Такая служба, — ответил Ходов, давая понять, что беседа окончена.

И лишь в начале восьмидесятых годов он выпустил и свою книгу о Северной Земле. Но и там почти ничего не писал о себе. В книге приведено письмо-инструкция, оставленное ему Ушаковым перед тем, как трое надолго оставили в одиночестве четвертого.

Ходову предписывалось «беречь себя, помня, что Вы делаете отнюдь не менее важную работу, чем другие члены экспедиции… Какой бы то ни было риск своим здоровьем, и тем более жизнью, должен быть совершенно исключен из Ваших поступков. В период вскрытия льдов я, зная по личному опыту все опасности этого периода, категорически запрещаю Вам морскую охоту или прогулки в плавающих льдах».

Инструкция заканчивалась словами: «В надежде на счастливую встречу искренне уважающий и любящий Вас Г. Ушаков».