Читать «Счастливо, Ивушкин!» онлайн

Ирина Токмакова

•

СЧАСТЛИВО, ИВУШКИН!

Повесть-сказка

Глава первая

Луша

Ивушкин не подслушивал. Просто они думали, что он спит, а он проснулся. Разбудило противное слово «диссертация», которое шипело за дощатой перегородкой и извивалось там, как змея.

— Ну, конечно, сразу же после защиты диссертации, — говорил папин голос.

— Как только защитишь диссертацию? — спрашивал мамин.

— Как только диссертацию утвердят и присвоят звание, — объяснял папин.

— Филипп будет жить в угловой, там балкон и солнце, — продолжал мамин голос.

Филипп — это он и есть, Ивушкин. Его зовут Филиппом в честь дедушки. Только он привык, что он — Ивушкин. Так его звали и в яслях, и в детском саду. Это когда они жили в городе. Но вот уже два года, как семья агронома Ивана Филипповича Ивушкина перебралась в деревню. Два года, два прекраснейших года, они прожили в этом славном доме. В нем есть большие сени и лесенка оттуда — на чердак, где пахнет сухими листьями и теплой крышей, где лежит старый угольный утюг, который умеет превращаться в пароход, где кем-то оставлены черные, прокопченные крынки. Внутри крынок темно и таинственно, и кажется, кто-то там на дне шебуршит, и дышит, и живет. И еще в этом доме есть русская печь, в которой разжигается настоящий домашний костер.

Костер горит живым огнем, а потом превращается в красные угли. По ним бегают синие огоньки, а после они куда-то исчезают, и угли накрываются пушистым серым одеялом, гаснут и ложатся спать.

Да что говорить! Главное-то все-таки не это! Главное, что в доме нет, не в доме, а в крытом дворе, куда ведет из сеней маленькая скрипучая дверка, — живет Луша!

Вот про Лушу-то и пошел дальше разговор, который не должен был слышать Ивушкин, но услышал, вроде как бы подслушал, хотя подслушивать некрасиво и стыдно, но если человек проснулся утром, то в чем же тут его вина?

— Что сказал дядя Кузьма? Они возьмут Лушу на конюшню? — Это спрашивала мама.

— Варенька, ну, посуди сама, зачем им в хозяйстве такая старая лошадь?

— Ну, ты хоть погоди, Фильке не говори, он разнервничается.

— Я и сам расстроен, да, может, еще уладим, а?..

Дело в том, что семья Ивушкиных переезжала обратно в город.

Папа Иван Филиппович написал в деревне какую-то диссертацию. Это много-много листов бумаги, напечатанных на машинке, и какие-то листы с непонятными линиями, похожими на зубцы горного хребта, которые называются «диаграммы». И вот теперь почему-то из-за всей этой бумаги папа больше не будет работать в деревне Высоково, и они не будут больше жить в этом замечательном доме, всеми пятью окошками — на тихую речку Меру, на луг, покрытый красной смолкой, и колокольчиками, и ромашками, и дремой. В городе им дают трехкомнатную квартиру, а папа будет работать в НИИ. Ивушкин пока еще не очень понял, что это значит. Самое ужасное, что во всех этих трехкомнатных квартирах люди почему-то не держат лошадей. И вот теперь… Теперь от него что-то скрывают, что-то плохое обязательно случится с Лушей.

— Из хозяйства они ее списали.

Это сказал папа.

— Она списанная, понимаешь? — повторил он.