Читать «1945. Берлинская «пляска смерти». Страшная правда о битве за Берлин» онлайн - страница 33
Хельмут Альтнер
Наружу, наконец, выходит наша смена. Мы передаем винтовки и ныряем в теплый блиндаж, предварительно повесив каски и противогазы у входа. Быстро скидываем шинели, сапоги и падаем на койки.
День начинается как обычно. Умываемся холодной водой из колонки, смывая вчерашнюю усталость. В половине восьмого отделение уходит, а я остаюсь вместе с Гейнцем в карауле. Я присматриваю за картошкой, тогда как его задача — набрать дров. Крестьянки доят кров — сытых и красивых домашних животных. Набираюсь смелости и прошу у женщин немного молока. Те, с шутками и прибаутками, наливают мне полный котелок.
Мы убираем наше жилище и устанавливаем на печку трубу, которую Вегнер благоразумно захватил с собой. Выхожу из блиндажа, сажусь и, греясь на солнце, пишу письмо Гизеле. Утренние часы тянутся удивительно медленно. Варим на печи несколько порций картофеля, потому что к вечеру мы всерьез проголодаемся.
В полдень возвращаются наши товарищи, прихватив с собой обед. Днем мы снова будем проходить боевую подготовку в траншеях.
В два часа дня появляется вестовой. Мы должны в полной выкладке немедленно выдвигаться на командный пункт. Наша передышка получилась очень короткой. Набиваем карманы картофелем. Я вывинчиваю лампочку, Вегнер забирает печную трубу, и мы отправляемся в путь.
На командном пункте собирается вся наша рота. Наши позиции займут другие подразделения. Нам придется подождать нового назначения. Оказывается, что наше новое жилище — сеновал, на который ведет шаткая трухлявая лестница. Мы с Гейнцем и Штрошном занимаем лучшие места. Сена здесь в избытке, так что новое место обитания представляется вполне сносным. Расстилаю шинель, сажусь на нее и приступаю к трапезе. Когда раздают пайки, нельзя быть уверенным в том, что их делят справедливо, как это делал раньше унтер-офицер. Наконец инициативу берет на себя Поземба и раздает нам пайки. Во избежание споров раздающий берет поочередно паек и спрашивает, кому он достанется. Я получаю, как мне кажется, маленькую порцию, но ничего не поделаешь, такова судьба. В пять часов возвращается Вегнер и сообщает, что вечером, в восемь, в деревне показывают кино. Все, кто желает посмотреть фильм, должны выйти в семь. Желающих набирается человек двадцать. Перед церковью мы разбредаемся в разные стороны. Штрошн, Гейнц и я гуляем по деревенской улице. Девушки хихикают нам вслед, и я заливаюсь краской смущения.
В половине восьмого церковный колокол возвещает вечернюю молитву. Мы отправляемся в пивную, где состоится показ фильма. Войти может тот, у кого есть билет, а билеты имеются только у артиллеристов. Я подхожу к стоящему у входа унтер-офицеру и нахально заявляю, что уже был внутри и отдал свой билет. Прежде чем тот успевает как-то отреагировать на мои слова, я быстро захожу внутрь помещения. На моей шинели все еще остаются артиллерийские погоны, и я радуюсь, что не успел снять их.
