Читать «Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945» онлайн - страница 136

В первые дни после окончания войны по дорогам страны двигалось множество бывших немецких солдат, направлявшихся домой. Моя мать часто подкармливала их и давала гражданскую одежду, чтобы они не привлекали излишнего внимания оккупационных властей.

В конце июня американцев в Пюггене сменили англичане, которые после 1 июля передали наш район русским в соответствии с договором союзных держав. Известие об этом встревожило жителей моей родной деревни.

Большинство немецких беженцев, остававшихся в то время в Пюггене, решили отправиться на запад вместе с отходящими британскими частями. Чтобы не оказаться в русской оккупационной зоне, многие мои земляки предпочли последовать их примеру, оставив фермы и погрузив на конные подводы свое имущество. Посовещавшись, моя семья решила никуда не ехать и остаться в родном доме.

Сразу после ухода англичан части Красной Армии начали патрулировать границу между западной и восточной зонами, которая первоначально была размечена обычными столбиками. За бутылку шнапса русские солдаты пропускали всех, кто еще не успел перебраться на запад. Тем временем немцы, пожелавшие остаться, с тревогой ожидали прибытия красноармейцев.

Когда в Пюгген вошли советские войска с кавалькадой четырехколесных маленьких повозок, запряженных низкорослыми лошадьми, они показались местным жителям скорее цыганскими табором, а не армейской группой. Позднее мать рассказала мне, что сильно удивилась тому, как такие неказистые люди могли разгромить прекрасно вооруженную и дисциплинированную немецкую армию.

Сначала Красная Армия пыталась изобразить себя освободительницей, спасшей немецкий народ от нацистской тирании, однако враждебность русских к немцам вскоре стала очевидной, особенно когда их солдаты напивались. В дневное время красноармейцы оставались невидимыми, чаще всего они объявлялись по ночам, терроризируя тех мирных граждан, которые не успели или не захотели уйти на запад. Они обыскивали дома в поисках оружия и заставляли готовить им еду из лучших продуктов.

Когда русские солдаты появлялись в деревне, немецкие женщины старались куда-нибудь спрятаться, опасаясь угрозы изнасилования.

Когда они пришли к нам в дом, матери каким-то чудом удалось помешать им подняться на второй этаж, где прятались мои сестры. Позднее женщины старались передвигаться по деревне лишь в сопровождении нескольких мужчин-немцев.

Хотя в дни войны командование Красной Армии терпимо относилось к случаям изнасилований немецких женщин, некоторые русские офицеры постепенно начали наводить порядок и строго наказывали тех солдат, которые в оккупационной зоне пытались посягнуть на немок. В Тюрингии русский офицер позволил одной немке опознать солдата-насильника, после чего расстрелял его на месте в назидание другим.

Разумеется, в условиях русской оккупации немцам угрожали и многие другие беды. Помня о том, как тайная полиция нацистов обыскивала дома тех, кого подозревали в государственной измене, моя мать ожидала, что советские оккупационные власти также будут проводить обыски. Не желая навлечь на нашу семью опасность, чтобы скрыть, что один из ее сыновей воевал в России, она поступила мудро — спрятала мой мундир, пистолет «вальтер» и армейские знаки различия, которые я оставил дома, во дворе рядом со свинарником.