Читать «Неоконченная повесть» онлайн - страница 130

Наш народ, как и все народы, хочет жить, борется за свое выживание. Он не хочет исчезнуть, бесследно раствориться. У нас есть древняя культура, и мы обязаны беречь ее и развивать дальше. Вот вы говорите – долой иудаизм! Но при этом вы замахиваетесь на весь наш фундамент, требуете разрушить основу существования еврейского народа. Да, большинство нынешних хедеров – это убогие помещения с нищими меламедами. Но если бы вы перестали преследовать ивритскую культуру и язык иврит, то можно было бы вместо хедеров создать прекрасные современные школы.

Почему вы отказываетесь понимать эту очевидную истину? Почему вместо этого вы уничтожаете хедер, язык иврит, ивритскую культуру и, в конечном счете, наш народ? Власть нынче в ваших руках, дорогие товарищи, кто может вам противостоять? Но знайте… – Песах Кац повернулся к судьям. – Если сегодня вы подпишетесь под решением о закрытии хедера, то это станет подписью на смертном приговоре всему нашему народу. Пройдут годы, вы поймете свою ошибку и раскаетесь. Но будет уже поздно. Ваши имена будут заклеймены позором, печатью Каина! Потому что здесь, на этом суде, вы убиваете собственный народ! Убийцы!

Публика в зале взорвалась свистом, нестройным шумом, неразборчивыми выкриками. Аба Коган вскочил со своего места, яростно звеня колокольчиком. На его побагровевшем лице была написана ненависть.

– Сволочь! – выкрикнул он, метнув на Каца свирепый взгляд. – Этот ублюдок – сионист только что произнес откровенно контрреволюционную речь! Он нападает на партию, на ее евсекцию! Вы видите? Этот подонок ведет себя так, как будто он тут большой вождь! Но он не вождь, а гнусный сорняк, гнилая трава на обочине светлого пути в будущее. И Октябрьская революция выкорчует эту сионистскую гадость, уничтожит ее своей железной рукой!

Аба Коган, бывший глава местного Бунда, хорошо знает Песаха Каца. Не раз и не два сшибались они на собраниях и митингах, которых было предостаточно в дни хлипкой демократии, пришедшей в местечко одновременно с Февральской революцией. Но те дни ушли безвозвратно, сейчас у нас диктатура пролетариата. Таким гнилым националистам, как Песах Кац, никто уже не предоставляет свободной трибуны. Коган объявляет перерыв для вынесения приговора. Судьи уходят с серьезным видом, будто удаляются на совещание. Но какое, к черту, совещание, когда итоговый документ давно уже составлен лично главой евсекций и даже отпечатан его верной соратницей Маней? Судьям остается лишь подписать приговор.

И вот они снова на сцене, все трое. Судьи встают по обе стороны от Абы Когана – мужчина справа, женщина слева. Публика стоя слушает решение суда.

– В соответствии с четвертым параграфом Закона о школах для трудящихся, – торжественно объявляет Коган, – суд постановил: закрыть без промедления все религиозные воспитательные учреждения, именуемые «хедер», и перевести детей в народную школу с обучением на языке идиш.

После объявления приговора председатель суда Аба Коган выступает с речью. Она не содержит ничего нового, повторяя, в общем, выступление прокурора.