Читать «Конторские будни» онлайн - страница 21

А вот потерять – даже всего на несколько недель – ежедневный конторский приют ему было до смерти страшно. Много лет назад, сразу же после медового месяца, он сообразил, что с девяти утра до шести вечера его домом родным может быть только контора. Дневное затворничество в конторе доставляло ему истинное удовольствие – старые заключенные называют подобное чувство «тюремным кайфом».

Он работал в конторах с шестнадцати лет: поначалу Холборнская страховая компания, где он трудился два года; потом армейская служба и работа в Архивном управлении Военно-воздушных сил («Из конторы в контору», – писал он бывшим коллегам, адресуя свои открытки «Всем в Отделе мелких ассигнований»); потом конторская должность в государственной фирме «Причалы и внутренние водные пути», где он познакомился с Пегги; потом четыре или даже, кажется, пять разных мелких контор; и наконец – «Комформ», который он сменил теперь на «Альбион». Грайс еще в молодости понял, что ему, «конторскому трудяге», как он представлялся новым знакомым, следует поступить на работу в какой-нибудь муниципалитет, где служащим гарантирована государственная страховка и возрастающая по мере углубления инфляции пенсия. Ему было ясно, что свяжи он свою судьбу с Плановым отделом Льюишемского городского совета – а такая возможность у него когда-то была, – и он тянул бы там лямку до самой пенсии. Но ему неудержимо хотелось перейти на новое место примерно каждые три года – недаром он считал, что в его характере есть что-то от цыгана.

Он менял работу, даже когда его ожидало повышение: ему вовсе не хотелось кончать свой служебный путь начальником отдела, потому что он был вполне удовлетворен ролью рядового клерка. Его привлекала служебная повседневность – не сама работа (довольно однообразная, но, как говорится, не пыльная), а вся уютно устоявшаяся конторская атмосфера. Привыкнув к своим обязанностям, изучив ритуальные конторские шутки и местные обычаи, он с удовольствием окунался в неспешную конторскую обыденность. И если ему нравились ежегодные отпуска, то исключительно из-за возможности вволю поболтать с такими же, как он, служащими где-нибудь на теплом островке вроде Тенерифа. Отщелкивая фотоснимки на расстоянии в две тысячи миль от родного дома, он с радостью предвкушал свои послеотпускные объяснения. «А это немецкий ресторанчик, где, как я вам писал, готовят двадцать два вида бифштексов, что означает, разумеется, двадцать два способа приготовления все того же бифштекса. Эта вот смутная фигура – мой большой палец на объективе фотоаппарата или, возможно, наш официант Отто. Он, знаете ли, оказался презанятным человеком!..»