Читать «Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах» онлайн - страница 524

Она взмахнула рукой, негромко позвала, и тут ноги ее сами понесли, и не заметила, как растолкала теток, а проклятые глаза… Ах, проклятые глаза, надо было послушаться начальника и закапать альбуцидом. Как же приходится крепко сжимать зубы, чтобы не закричать, не зареветь — не дай бог, стыдно будет, как дура, в самом деле. А он уже увидел, сиганул с брони в пыль, рваный капюшон как-то нелепо повис на плече, ремень перекрутился, пряжка на боку; пытается что-то сделать со своим непослушным чубом, приглаживает, прижимает, хочет казаться красивым. Ну, расступись, бабы, я за себя не отвечаю!! Донести бы до него слезы, не расплескать бы! И вопль, который уж рвется, как бешеный, выпустить в капюшон маскхалата, пусть путается там в зеленой сетке — только бы донести!

Они схватили друг друга, неловко ткнулись носами — не определились, на какую сторону головы склонять, чтобы красиво поцеловаться, а затем и вовсе ударились лбами. Тут Гулю прорвало, она прижала лицо к капюшону:

— Родненький мой… родненький…

Голос у нее страшный, как у старухи, как у Бабы-яги — скрипучий, сдавленный, а глаза-то как жжет, будто горячей золой припорошили, и дышать не может, икает, плечи вздрагивают. Оркестр затих, потом снова что-то заиграл, барабанщик, зараза такая, своей колотушкой лупит, как по голове. И этот, с медными тарелками, будто назло, над самым ухом — чахххх, чахххх! Зарычали двигатели боевых машин, снова задрожала земля, гусеницы начали прессовать пыль. Пора в парк! Домой! Домой! Все в прошлом, война осталась за туманными горами. Домой!

Домой… Это мучительно-сладкое слово «замена»! Оно означает Рубикон, перейдя который никогда не возвращаешься. Оно означает жирную, глубокую борозду, отделившую жизнь от смерти, мир от войны, свет от тьмы. Прочь из этой гадкой страны, навсегда, навеки! Вычеркнуть слово «Афган» из всех географических справочников, вырвать страницы из энциклопедий, порвать, сжечь, а пепел растворить в водке и выпить; вырезать эту страну консервным ножом из глобуса, положить ее, похожую на черепок от тарелки, на наковальню, да как шарахнуть молотом! Нет ее, не было и никогда не будет! Не произносите вслух название этой страны, не напоминайте — ни словом, ни намеком, ни полунамеком. Не выношу, не принимаю, отторгаю, как чужеродный орган, с кровью и гноем. Она позади, отныне всегда позади, и только не оборачиваться, не замедлять шаги — бегом, бегом вперед, хоть на коне, хоть на машине, хоть на ракете с субсветовой скоростью! Будто ничего не было…