Читать «На краю империи: Камчатский излом» онлайн - страница 201
Сергей Щепетов
– Пусти, ирод!
– Ну! Хто тама есть?
– Да их благородие… Пусти! Ну, и Шпанберх ентот…
– Он же больной!
– Дык на носилках принесли! Их благодие Григория нашего отправил. Вот оне с Иваном и тащили!
– Иван с Гришкой щас где?
– Тама оне!
– Ладно…
Дело приобретало совершенно неожиданный оборот: Митька полагал, что капитан может его арестовать, может отказаться от встречи, но уж если на нее согласится, то и денщиков удалит, чтоб не подслушивали. Но все получилось иначе – его ждала теплая компания сразу из двух офицеров и двух здоровенных денщиков, на которых пахать, наверное, можно. А ставни в комнатах Беринга были закрыты изнутри, хотя на дворе вовсе не ночь. Что делать?
– Куды?! – схватил за рукав Никифор. – Ступай, господа ждут!
– Подождут ишшо! – стряхнул его руку служилый. – Я, вишь, поссать дорогой забыл. Ща ворочусь!
Чтоб не вызывать подозрений у охраны, на улице он набил трубку и выкурил ее в компании своих спутников. Михайло плохо разбирался в ситуации, Шубин был против, отец Игнатий колебался, так что последнее слово осталось за Митькой. И он его сказал: иду!
Никифор буквально впихнул гостя в «приемную» и закрыл за ним дверь. Обстановка в комнате оказалась странной: ставни наглухо закрыты, на столе две свечи, на полу мусор, а в потолке дыра. В нее уходит толстый корабельный канат из бухты, сложенной в углу. Другой конец веревки свисает из дыры почти до пола. Капитан Беринг мрачной глыбой сидит за столом в кресле. Чуть в стороне устроился Шпанберг, который улыбается то ли испуганно, то ли злорадно. Воздух спертый, воняет застарелым потом, экскрементами и какой-то парфюмерией. Митька в очередной раз подивился «бусурманской» традиции справлять нужду в горшок там, где живешь, – трудно, что ль, до сортира дойти?!
– Мир дому вашему, – бодро сказал он, кланяясь. – Здравы будьте, ваши благородия!
Ответом было молчание. Потом Беринг негромко позвал:
– Григорий!
Из спальни вышел денщик, обошел гостя, задвинул засов на двери и остался стоять возле нее.
Митька немедленно отступил в сторону, чтоб видеть всех присутствующих сразу, включая выглядывающего из спальни Ивана: «Во попал! Ай да немцы!»
Некоторое время Беринг молчал и сопел – как-то мрачно, зловеще. Наконец проговорил:
– Я знаю, что русские любят дыбу. Когда их подвешивают за руки и бьют кнутом, они говорят правду!
– Страсти-то какие! – пробормотал служилый.
– Я не люблю причинять боль, – продолжал капитан, – но мне нужно узнать правду. Сейчас тебя подвесят и ты расскажешь, кто ты такой на самом деле. Кто тебя прислал сюда, почему знаешь многое тайное.
– Может, не надо вешать, ваше благородие? – испуганно залепетал Митька и попятился к стене. – Я и так все скажу – как на духу!
Шпанберг начал что-то говорить по-немецки, но Беринг остановил его:
– Да-да, Мартын! Я знаю, что он опять будет врать и обманывать нас. Казак Митрий очень хитер. Иван и Григорий, возьмите его и подвесьте!
– Ваше благородие! – почти закричал Митька, прижимаясь спиной к стене. – Я ж не вашего полку служилый! Я ж к Якутску приписан! Пущщай мне заказчик спрос учиняет!
