Читать «Ярость благородная. «Наши мертвые нас не оставят в беде» (сборник)» онлайн - страница 23

Впрочем, руки им все равно связали. Немцев было много, но безоружного худощавого мужика они опасались. И едва ли понимали, что их тревожит. Пашка тоже не понимал. Когда углубились в лес, фрицев он перестал бояться. Они были такие… как с карикатуры Кукрыниксов: тощий немец и толстый немец. Жадные и глупые. Может, и не очень глупые. Когда незнакомец доведет до скита, их с Пашкой, конечно, убьют. Но это почему-то не пугало. Страшно было там, в селе, среди толпы людей. А здесь был этот мужик, который совершенно спокоен. И Пашка тоже спокоен. Но мужика робел. Он был… непонятный, вот! Шагал беззаботно, крутил головой по сторонам и улыбался солнцу. Пашка шел рядом и думал: куда он их ведет? А потом понял, что идут они вовсе не той дорогой. И встревожился.

Мужик заметил. Он снова лукаво сощурился и спросил шепотом:

– Эй, малой, ты сам-то дорогу помнишь?

Назвать Пашку Быкова «малым» давно ни у кого не поворачивался язык, но он не стал спорить, сам чувствовал, как беспомощно по-детски надуваются губы.

– Ясно. Не помнишь. Звать как?

– Па-павел.

– А-а! Хорошо, что Павел.

Пашка не решился спросить, что же тут хорошего. Он вообще редко полное имя говорил, а тут вдруг захотелось вот. Мужик снова ободряюще улыбнулся:

– А меня… дядей Матвеем можешь звать.

Тут на них налетел переводчик, ругаясь по-немецки, и даже стукнул Пашку по загривку:

– Не разговаривать! Русише швайн!

– Все в порядке, – вступился Матвей. – Мы больше не будем.

Но позже, когда они дошли до болота, Пашка все же решился сказать:

– Дядя Матвей, что дальше-то будет? Там ведь… – он не посмел добавить, гауптман по-нашему понимал.

– Так надо, Паша, – мужик стал серьезен. – Это каратели, понимаешь? Им безразлично, кто виноват. Нельзя их было в деревне оставлять.

Пашка и сам понял, что нельзя. А еще он понял, что каратели собирались сделать с тем сараем… как старец Антипа. А только ведь чудес не бывает!

Дошли до топей, и дядька Матвей повел их краем болота, только не западным, как помнилось Пашке, а восточным. Вожатый заманивал их в лес, все дальше, чтобы дороги назад не нашли. А Пашка шел следом и думал, что он еще живет, пока они тут идут и комаров собой кормят. И еще – что до восемнадцати он, пожалуй, не доживет. Вот, родился, жил сколько-то лет – а для чего? Чтобы озверелые фрицы его в этом лесу кончили? Глупо-то как! Сказать, людей спас, а это неправда будет. Деревню спас дядька Матвей, у Пашки бы духу не хватило. И ума.

Странный человек был дядька Матвей. Говорил вроде и по-нашему, а временами в речи проскальзывало что-то такое… городское, что ли? И про Антипу все знает, про ефимки какие-то. Пашка вспомнил, как в газете писали в июне 41-го об ученых, которые в далеком Узбекистане раскапывали могилу Тамерлана.

– Дядя Матвей, вы этот… как его – археолог?

Мужик улыбнулся, хорошая у него улыбка была:

– Ну, можно сказать и так. «Архео» точно, – потом посуровел. – Ты вот что, Павел… в скиту возле меня держись. Пулю остановить никто не в силах, а с остальным справимся как-нибудь.