Читать «Зеленые млыны» онлайн - страница 41
Василь Земляк
— Откуда ты это знаешь?
— Я когда то встречалась с крупным конокрадом.! Недолго, правда. Одно лето. Он мне и рассказывал об этих тонкостях.
— И ты ходила… на разведку?
— Нет. Я смеялась. Это было на Абиссинских буграх. В Вавилоне. Как раз умирал Андриан… Он гнал меня от себя, верно, не хотел заразить чахоткой, вот я и ходила на Абиссинские бугры…
— А что с конокрадом?
— В последний раз я видела его три года назад, весной, скрывался в коммуне от Македонского. Как раз в ту ночь приехал Соснин, и мы вместе прогнали того (с мансарды. Он залезал туда по веревке и спал там. А потом исчез. Нет его и по сей день. Как в воду канул. Брат у него в Вавилоне. Председателем сельсовета — Лукьян Соколюк.
— Так это ты про Данька?
— А вы что, знали его?
— В одной роте служили, у генерала Брусилова. Я первого призыва, а он, вроде, третьего. Да, третьего. Свежее пополнение, перед контрнаступлением. У меня
уже тогда был «георгин», за Бельцы. Убило офицера,
и я поднял роту.
— Вы?
— Мальва, я уже не молод.
— Где же ваш «Георгий»?
— В Конских Раздорах. Лежит у матери в сундуке.
Когда-нибудь покажу, как поедем. Между прочим, мать очень хочет тебя видеть. Старенькая уже…
— Вон вы какой, Журба…
— Обыкновенный… А Данько мне нравился. Настоящий был солдат. Мы прозвали его Цыганом. За то, что лошадей неистово крал в соседних полках.
— На фронте?!
— Ну, убьют коня или там искалечат. Жди, пока тебе из тыла пришлют. Вот Данько и выручал роту. Да каких жеребцов приводил! Хвост — чик, гриву — чик, и никакой хозяин не узнает. Вот с тех пор, верно, и пошло… А этих то не слыхать…
— Неужто они за несколько дней такого вола съели?
— А родичи, Мальва? У каждого же есть родичи. Куму кусочек, куме кусочек, свату — и весь вол. Да и нам оставили добрый кус…
— Когда?
— Да, я ведь так и не рассказал… Выхожу я тогда, глядь — висит под стрехой. На том гвозде, где ты ключ вешаешь. В мешочке. Кровь еще каплет. Ну что делать? Снял я, посмотрел — первый сорт. Вол то, верно, был с ленцой, не изнуренный, да это и по шкуре видать было — так и лоснилась. Хотел разбудить тебя, затеять царский завтрак… Да и не один. А потом подумал, подумал… И в пруд. Ракам…
— И молчали…
— А чего ж дразнить голодного…
— Странный вы, Федь, ох, какой же странный… Тем и дороги мне, — и Мальва поцеловала его в грудь горячо, горячо, а он смотрел в низкий потолок, пересеченный черной матицей, и не верил. Ну, просто не верил. Ведь разуверился уже было, что есть любовь, и вот теперь преодолевал в себе это неверие здесь, в этой хате на околице, где Парнасенки не познали счастья. Их нужда и невзгоды еще и доныне словно бы жили тут, где даже терн какой то гиблый, только кое где ягодка попадется, один бурьян растет здесь, как из воды. Правда, над родничками, которые Тихон и Одарка копали по очереди, они сажали калину, и кустов ее тут без числа, когда-нибудь они сомкнутся в калиновую рощу.
С рассветом Македонский на бричке, которую прятал в глинище, подался в Глинск, а двое его людей еще неделю сидели в овине. Зеленые Млыны не должны были знать об этой засаде, поскольку Македонский предполагал, что именно они, Зеленые Млыны, а не какие то там дальние или ближние соседи, пользовались овином Парнасенок. Свитлишин воображал себя великим конспиратором, давал строгие инструкции Журбе и Мальве, как им вести себя в тех или иных обстоятельствах, но сам не мог усидеть целый день в овине, выходил глянуть на свет божий, бегал к родничку за водой, и его, должно быть, заметили…