Читать «Как Надя своих друзей спасала» онлайн - страница 9

Посреди улицы был колодец с воротом. Рядом — скамейка. Уселась я на эту скамью. Поставила корзину, положила мешок. Козочки возле меня. Я им укрыла головы полами пальто. Сижу, дрожу и страдаю про себя. Жалко мне и людей с детьми из города, и себя жалко. Сижу, проклинаю Гитлера. «Подожди, — шепчу, — получишь от нас, за всё получишь!» А кругом тишина. Даже жутко, до чего тихо. Вдруг слышу, где-то дверь пропела. Потом шаги. Кто-то тяжело топает сапогами. Фонарик вдалеке засветился и погас. Поближе вспыхнул, и снова темнота. Шаги ближе, и ведро поскрипывает. Значит, в нашу сторону идет человек. Подходит к колодцу. Вижу, военный. Подошел, остановился шагах в трех, свет фонаря на меня направил и замер. Удивляется, наверное: что это за фигура с козами? Спрашивает:

— Ты что это здесь?

Я всё объяснила, откуда взялась и что нас с козами никуда в дом не пускают.

Военный помолчал, потом говорит:

— Что же, так и станешь тут сидеть всю ночь?

— Что же делать, — отвечаю. — Просижу как-нибудь.

Покрутил он ворот. Набрал воду, перелил в свое ведро.

— Пошли со мной. Я тебя устрою на ночь. Притулю как-нибудь. Пошли, пошли…

И верно, пристроил в избе, где ночевал сам. В сенях мы приткнулись. Там широкая лавка была, я на ней уселась. Козочки рядом. Только я задремала, дверь в избу отворилась. Я испугалась, вскочила. Ничего, кроме света фонаря, не вижу, а кто-то говорит:

— Ты чего это дрожишь?

И осветил себя. Здоровенный, небритый, и гимнастерка расстегнута на верхнюю пуговицу. Вижу, в руке его котелок, а в нем ложка.

— Голодная, поди, — говорит. — На вот, поешь каши. Хоть и простыла — всё еда.

Сунул мне котелок и ушел, загасив фонарик. Вот так, а я еще боялась его.

Утром, как увидела в двери меж щелей на улице свет, скомандовала своим козам:

— Всё! Пошли!

Из деревни вышли, солнце из-за горизонта поднялось. На улице свежо. Землю за ночь прихватило морозцем. Идти хорошо. Спешу как могу. Зверюшки мои рядом бегут, будто рады тому, что кончилась ночь и скоро дойдем. Долго нас никто не обгонял. Еще две деревни прошли, потом солнце поднялось, пригрело. Скоро сделалось жарко. Я расстегнула пальто, пошла потише. Поклажу свою то на левое плечо перекину, то на правое. С вечера не замечала, а теперь чувствую, как плечи болят. Мешок-то нелегкий, да еще куры в корзине.

Не знаю, сколько прошли. Солнце дошло до выси и поплыло вниз. Грело меня сперва справа, а потом уже в спину стало жарить. По пути покормила козочек. Всё же ноша, думаю, станет легче. Кур боялась кормить. Выскочат — не поймаешь. Хватит, я погонялась за ними.

До деревни, где мы с тетей пристроились, оставалось, наверное, километра четыре. Вдруг вижу, навстречу кто-то идет, похоже тетка. Сблизились — и верно она! А тетя, как увидела меня, бегом к нам. Подошла — и сказать ничего не может. Плачет и вытирает глаза краем платка. Потом уж говорит:

— Ты чего же это такое наделала, Надежда! Побить тебя мало. В городе война, а она туда за живностью… Мы тут не знали, что и думать… Дядя на меня: «Это ты ее проморгала! Иди теперь, ищи. Найди мне, чтобы живую и целую…» Вчера, как люди стали приходить из города, — я ко всем: не видели ли?.. С утра сама за тобой пошла. Иду и реву. Ой, Надежда, Надежда!.. Слава Богу, хоть живая!..