Читать «Крестовый поход против Грааля» онлайн - страница 155

Согласно древнему гностическому представлению, все избранные получают на небе одежду великолепия. Отсюда берут свое начало и рассказы о небесных одеждах, о них же идет речь в сказании о рае с его ступенчатой лестницей в «Аполлонии». Это единственно возможное значение не оставляет больше сомнений о том, что упомянутая выше капелла представляет собой только лишь вариант райского дворца главы священников и воплощает идею постоянно расширяющегося Царства Небесного душ…

Стол в мифах и сказаниях Востока всего лишь дает пищу и питье; в сказании о главе священников он творит чудеса; в арабо-испанских преданиях он или равноценный ему ларь — в большой почести; увеличивающаяся в размерах часовня — символ святости. Поэтому я пришел к заключению, что поскольку ларь, который может увеличиться до размеров часовни, является отражением Божественного трона мира и горной обителью покоя, то он — не что иное, как Грааль. Таким образом, Грааль — царство райского наслаждения, к которому стремится светлый герой Парцифаль, но он же — дворец вечного сна, желанная цель Анфортаса. Такая интерпретация соответствует общепринятому толкованию термина «Грааль» как атмосферы счастья в более поздних немецких стихотворениях» // Kampers, S. 96–97.

В другом месте (S. 101) Камперс говорит также, что «Грааль — царство мирового счастливого духа и камень — символ этого царства». Поэтому, учитывая мои развиваемые в текстовой части рассуждения, дополненные моими замечаниями, мы имеем все предпосылки для следующих выводов.

Грааль был средневековой Церковью Любви и одновременно ее символом! Для катаризма внешний мир был иллюзорным, а люди жили своей «жизнью, неотличимой от смерти». В земном смысле слова, катары, «совершенные» Церкви Любви, были уже мертвыми в этом мире. Они пребывали в «царстве прощенных», в котором наслаждаются райским воздухом «приближения к Богу», как гностики называли избавление. Человек однажды попал с небес в земной рай и, только будучи изгнанным из него, пришел в этот мир. «Чистые» возвращались из мира в «рай», снова открытый благодаря Евангелию Христа, из которого, как они верили, они могут вернуться на небо, в царство духа, после окончательного отделения души от тела.

В Марии катары видели символ своей Церкви Любви, которая воплощала женский принцип божества Santa Gleisa и была Церковью Высшей Любви. Эти взгляды были вполне естественными, хотя и в высшей степени еретическими. Для них Мария была христианской «Майей» (для необразованных язычников еще не матерью Бога, но матерью богов), и даже Мани — плодотворный принцип, дающий любовь к ближнему и дарящий небесного Манна (Manna). Так во времена язычества в Эфесе поклонялись Диане, на фригийской горе Ангдистис под знаком метеорита — Кибеле и в Вавилоне — богине Иштар. Иштар, как известно, символизировала Люцифера — Венеру, вечернюю и утреннюю звезду, которую эллины называли также Геспером. Так замкнулся круг, в котором заключены сады Гесперид с их Чашей возрождения, корона Люцифера, или вавилонского дракона, и грешная гора Грааля-Венеры.