Читать «Царь и гетман» онлайн - страница 147

И около короля возрастает оживление. Молчаливый кошевой, доселе не проронивший ни единого слова, но запивший изрядно все предложенные ему Карлом кубки, уже подергивается на месте от нетерпения, а серьезный Орлик, с улыбкою глядя на своего друга Костю, нарочно подмигивает ему, что «вон-де там так настоящий праздник — по — людськи-де умеет веселиться товариство…» Увлеченный картиною общего оживления Карл уже настойчиво требует от Гилленкрука, чтоб он составил маршрут и план похода в Азию и доложил проект военному совету из шведских, украинских и запорожских военачальников.

— Помилуйте, ваше величество, ведь мы живем не во время Шехеразады, — отбивался Гилленкрук, боясь, чтобы сумасбродный король в самом деле не забрал себе в железную башку этой шальной идеи.

— А я хочу повторить Шехеразаду! — настаивает железная голова. — Я хочу, чтобы Европа прочла «тысяча вторую сказку Шехеразады».

В это время подошел смущенный Гинтерсфельд, не смея взглянуть в глаза королю.

— Что, мой богатырь? — спросил этот последний.

— Я поднес ему кубок, ваше величество, но он его в карман положил, — отвечал смущенный богатырь.

— Как в карман положил?.. Не выпивши вина? — засмеялся Карл.

— Нет, ваше величество, он вино выпил, поцеловал меня и кубок положил в карман.

— Ну и прекрасно: я ему жалую этот хороший кубок как своему союзнику, — весело сказал Карл.

Мазепа, глянув своими хитрыми глазами на ничего не понимавшего кошевого Костю, поднялся с места и, улыбаясь своею кривою и тонкою верхнею губою без участия нижней, торжественно произнес:

— Ваше королевское величество! Вы оказали величайшую милость всему запорожскому войску вашим драгоценным подарком.

— Очень рад, — отвечал Карл, — желал бы сделать им еще больший подарок.

— И этого много, ваше величество: они пропьют его всем кошем за ваше драгоценное здоровье.

— Тем больше рад… Виват, мои храбрые союзники и их доблестный полководец, кошевой Константин Гордиенко! — воскликнул он, подымая кубок.

Добродушный Костя — кошевой, услыхав свое имя, единственно понятное ему в речах короля, встал и закричал таким голосом, которого хватило бы на десять здоровенных глоток:

— Гей, казаки-братци! Панове товариство! А нуте многая лита его королевскому величеству! Многая, многая лита!

— Многая лита! Многая лита! — застонало все Запорожье, плясавшее и не плясавшее, евшее и пившее, кругом целовавшееся и спорившее без умолку.

Пир приходил к концу. Многие запорожцы были уже совсем пьяны: одни обнимались со шведами, иные дружески боролись с ними, пробуя свои силы, и то швед летал через голову ловкого запорожца, то дюжий швед сминал под себя неловкого, мешковатого казака.