Читать «МЫ БУДЕМ УТЕШЕНЫ» онлайн - страница 36

В октябре того же года, двумя месяцами раньше, мне приснился кошмар. Я стою в церкви и пытаюсь пройти к алтарю. Очень злой и безобразный человек в длинной ночной рубахе кроваво–красного цвета преграждает мне путь. Он указывает на меня пальцем и с ненавистью кричит: «Не смей вступать в таинство!»

Именно в этом видении я впервые услышал и осознал слово «таинство». В течение нескольких дней я был напуган сном. Слово «таинство» я запомнил и стал выяснять, что оно значит, чтобы понять смысл видения, однако так и не разобрался, что означал мой сон. Сейчас, в цюрихском аэропорту, по–прежнему дожидаясь посадки, я вспомнил свое видение и понял его смысл. Сатана изо всех сил мешает мне креститься, пытается нарушить мои планы, озлобить меня. Я понял, как важно Святое Крещение. Еще я понял, как важен каждый человек во Вселенной и в очах Бога. Осознав, насколько я ценен Богу, я ободрился, злоба и раздражение прошли. Я возликовал в душе. Я ощущал гордость перед дьяволом и смирение перед Богом, который любит меня и заботится обо мне.

Я чувствовал себя сильным и ценным для Бога. Моя твердая решимость стать православным христианином разозлила нечистого. Теперь я понимал, что одержал верх, а нечистый беспомощно и мучительно отбивается. Я могу победить его своей твердой решимостью следовать Богу и принять крещение, и победа останется за мной. Я еще больше укрепился в решимости принять Святое Крещение. Я дивился, испытав на себе, как союз между Богом и человеком удручает и раздражает нечистого, радовался, видя, как мое «да» на призыв Христа, мое движение к Нему превращают могущественное чудище в беспомощную и озлобленную тварь.

В Афины я прибыл поздно ночью. Евгения встретила меня в аэропорту. Она не удивилась, услышав про мои трудности, потому что знала о таких реальных проявлениях духовной брани даже и в обыденной жизни. Мы поехали к ней домой, где ее семья приняла меня с бесконечным гостеприимством. Всякое гостеприимство прекрасно, но греческое — еще прекраснее!

11 декабря 1998 года мы с Евгенией поехали в их летний домик в Коринфе, где остановился монах. Это в двух часах езды от Афин. По дороге она рассказала о планах относительно моего крещения. Я буду жить в этом летнем домике, а монах тем временем меня подготовит. Крестить меня будут в Халандри накануне Рождества. Монах предложил, чтобы Евгения стала моей крестной матерью, если мы оба согласны. Она согласилась, к большой моей радости.

Приехали к вечеру. Дом был удивительно хорош — одно из самых красивых мест, какое я видел в жизни. Он был похож на сказочный замок. Его окружают маслины, лимоновые и апельсиновые деревья, а Коринфский залив чуть ниже по склону окружен целой чередой красот.

Монах принял меня с истинно греческим гостеприимством. Однако несмотря на дружелюбие и гостеприимство монаха и Евгении, мной в первый же вечер овладело беспокойство. Оно нарастало. В мыслях моих был разлад, внутренний голос смущал меня множеством вопросов: что ты делаешь здесь, в этом одиноко стоящем доме с малознакомыми людьми? Зачем ты оставил хороших знакомых в этот праздник Рождества и приехал в страну, язык и обычай которой тебе совершенно чужды? Для чего? Чтобы креститься? Зачем искать сложности? Разве нельзя окреститься в Норвежкой церкви? Чем она тебе нехороша? Почему ты так несправедлив к Норвегии и ее церкви? Кто ты такой, чтобы отвергать протестантскую церковь? Ты вышел из совершенно нехристианской среды, и при этом считаешь, что вправе презирать протестантство? Не дерзость ли это с твоей стороны? И чего такого особенного в Православной Церкви? Разве тебя не пугают все эти обряды, мистицизм, умерщвление плоти? А может, именно мистицизм, а не христианство, привлекло тебя к ней? К чему все это учение об умерщвлении плоти? Что в нем христианского? Кто сказал, что в христианстве должны быть мистицизм и аскеза? Христос умер за тебя, достаточно в это верить, и ты спасешься. Все просто и рационально. Не нужно ни аскезы, ни мистицизма. Даже и креститься не обязательно, потому что спасает вера. Так за истиной ли ты пришел в эту Церковь? Зачем усложнять себе жизнь? Почему не покреститься в протестантской церкви в Норвегии, где тебе знакомы и культура, и обстановка? Что с тобой? Ты окончательно сошел с ума?