Читать «12 ступенек на эшафот» онлайн - страница 135

Обойду молчанием дальнейшее развитие наших отношений с СССР, визит Молотова в начале ноября и решение Гитлера о подготовке кампании на Востоке.

Мое отношение к планам войны с Россией оставалось неизменным, и я по—прежнему считал, что наш потенциал слишком слаб; главные силы связаны на европейском, норвежском и африканском театрах военных действий; для нас невозможно длительное ведение войны на два фронта; появление нового континентального противника — России — облегчит положение Британии и подтолкнет Америку к вступлению в войну.

Правда, после нанесения превентивного удара по Советскому Союзу я был принужден признать, что опасения Гитлера по поводу предстоящего нападения русских на Германию имели под собой все основания. Однако, руководствуясь своими впечатлениями от визита в Россию на осенние маневры 1932 г., я по—прежнему расходился с Гитлером в оценке стратегического потенциала русских.

В своих оценках Гитлер исходил из допущения, что военная промышленность России находится в стадии становления, кроме того, Сталин искоренил лучшие командные кадры в 1937 г., а светлых голов среди пополнения до сих пор не замечено. Материалы допросов взятых в плен офицеров русского генштаба убеждали Гитлера в неизбежности столкновения, однако он исходил из ложных предпосылок, оценивая стратегический потенциал и мощь советской военной промышленности — даже без Донбасса Россия была объективно сильнее рейха, а преимущество Красной армии в танках было таким, что мы были просто не в состоянии ликвидировать отставание.

«Cauchemar des coalitions»

В соответствии со своими восточными планами или из опасения за судьбу кампании на Востоке Гитлер принял решение о проведении переговоров с Петэном и Франко в сентябре 1940 г. Резиденция маршала располагалась в Виши, в неоккупированной части Франции. Со времени заключения перемирия немецкое правительство поддерживало тесные взаимоотношения с французами. Среди прочего Петэн намеревался перевести правительственную резиденцию в Париж. Фюрер не имел принципиальных возражений, однако отложил решение этого вопроса до личной встречи.

В конце сентября спецпоезд фюрера отправился с Ангальтского вокзала Берлина в Париж. Встреча с Петэном и премьер—министром Лавалем состоялась южнее Парижа в Монтуаре. Когда закрытый автомобиль маршала остановился на площади перед зданием вокзала, я стоял на правом фланге роты почетного караула. Петэн, в генеральской форме, взял под козырек и обошел строй почетного караула, глядя куда—то поверх голов солдат. Следом за ним шли фон Риббентроп и Лаваль. Когда фюрер увидел выходившего из здания вокзала Петэна, то спустился на перрон, обменялся рукопожатием и проводил его в свой салон—вагон. В этих переговорах, как и во всех предыдущих политических совещаниях, я участия не принимал. Моя роль исчерпывалась тем, что через некоторое время после его почти что сердечного прощания с Гитлером я проводил Петэна тем же маршрутом через здание вокзала, вдоль строя почетного караула к его автомобилю. Прежде чем сесть в автомобиль, маршал повернулся ко мне и произнес несколько слов благодарности за руководство переговорами о перемирии, затем сел в машину, так и не подав руки на прощание.