Читать «Кантонисты» онлайн - страница 27

Курение табака считалось серьезным проступком, за который давали не менее 500 розог. Считая, что быть на вестях — это не то, что жизнь в казарме, кантонист позволил себе покурить. Его поймали с сигарой и дали 500 розог. Страдалец сперва кричал, потом стонал, а к концу сечения совсем умолк. Полуживого отнесли его в лазарет и через два месяца он скончался в муках от незаживших ран.

Как ни кажется странным, но из всех работ самой привлекательной было заготовление розог. Собирая розги в поле, кантонисты чувствовали себя как бы на свободе. В это время они распевали песни, где в неудобных для печати словах выражали свою ненависть к командирам. Пели, несмотря на то, что такие песни были запрещены и за них жестоко наказывали. Пели еще печальные песни, как например, «Калина с матушкой, что не рано зацвела, не в ту пору времячко Маша сына родила и, не собравшись с разумом, в солдаты отдала». Заунывные песни повествовали о том, как наказанный, умирая от розог, прощается со своей матерью и прощает своих товарищей, которые его обижали. От тоскливого напева и печального повествования слабонервные рыдали.

Наказывали жестоко солдатских детей, их засекали насмерть. От побоев кантонисты умирали в огромном количестве, но комплект был всегда полный. По требованию батальонного командира в школу прибывали все новые и новые партии мальчиков. Никого не интересовало, куда исчезали в таком количестве дети. Да если бы кто посмел поднять голос в защиту терзаемых, такому не поздоровилось бы...

Розги были, как полагалось, длиной в полтора метра; гнулись они так хорошо, что из прута можно было свернуть кольцо, не поломав его. От удара таким прутом не только рассекалась кожа, прут уходил глубоко в тело, разбрызгивая кровь. Говорили, что прутья эти хуже кнута палача.

Сечение производилось по установленным правилам: в растяжку на земле, на скамье или «на воздухе». Это было, так сказать, официальное наказание, и право наказывать розгами принадлежало офицерам. Помимо этого существовали еще подзатыльники, зуботычины, пинки, оплеухи, затрещины, толчки, которые раздавало низшее начальство.

Экзекуцию розгами выполняли только барабанщики. В кантонистских школах они составляли как бы отдельную касту. В барабанщики вербовались неспособные ни к какой науке. Были и добровольцы, которые шли в барабанщики ради выгоды. Эта должность была самая легкая. Надо было бить в барабаны утреннюю и вечернюю зори, дежурить в столовой и в местах, где кантонисты выполняли какую-нибудь работу. Основным условием для барабанщика были крепкие мускулы. Розги сохранялись в погребе, в прохладной сырости. Когда же они все-таки подсыхали, барабанщики ставили их в ушаты с водой. Они же обязаны были докладывать начальству об их убыли и заботиться о своевременной заготовке новых розог. В свободное от дежурства время барабанщики упражнялись в примерном сечении и в этом искусстве иные достигали совершенства. Надо было видеть, когда они наказывали и распоряжались теми, кто держал растянутую жертву! После 50 ударов пот лил с них градом, рожи раскраснелись; их сменяли другие барабанщики, с нетерпением ожидавшие своей очереди наслаждаться. Молодые палачи приходили в звериный экстаз, и нездоровые инстинкты овладевали ими. Часто случалось, что барабанщики, опьяненные кровью, продолжали сечь и после того, что виновный получил определенное ему количество ударов. Правда, за такое ослушание пороли их самих.