Читать «Кантонисты» онлайн - страница 2

Гражданская администрация была военизирована, цензура — весьма строгой, и ее вмешательство в культурную жизнь доходило до крайнего предела. Учебные заведения и университеты находились под усиленным надзором властей. С точки зрения царского правительства просвещение было преступлением. Министр просвещения Шишков находил, что науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру. Обучать грамоте весь народ, утверждал он, принесло бы больше вреда, чем пользы.

Другим средоточием жизни страны, помимо канцелярии, была казарма с ее слепой, палочной дисциплиной. Армия была любимым детищем Николая, но вся забота о ней сводилась в основном к достижению парадной выправки.

Бюрократизм николаевского царствования коснулся и армии. В военном деле, как и во всем, Николай любил показную внешнюю форму. Стройное, вытянутое как по ниточке войско представляло действительно эффектное зрелище потому, что система военной дрессировки доведена была до предела и начиналась с малых лет. Но русская армия со своей отсталой тактикой и совершенно неудовлетворительным вооружением не выдержала впоследствии серьезной проверки. Это наглядно показала Крымская война.

Полиция защищала страну от «внутреннего» врага. Поскольку содержание полиции было скудным, ее чины жили большей частью побочными доходами. В те времена грабежи совершались часто крупными вооруженными шайками, и эти бандиты доставляли значительный доход исправникам и становым приставам. Захватить врасплох банду грабителей в ее притоне было трудным делом: сами власти нередко предупреждали бандитов какими силами располагает полицейская команда. Грабители располагались не только в лесах, но и в заброшенных нежилых домах вблизи дорог. По существовавшей установке, каждый исправник мог действовать только в пределах своего уезда. Пока велась переписка между исправниками разных уездов и губерний о поимке бандитов, те успевали переходить небольшие расстояния из одного уезда в другой.

Что касается мелкой полицейской сошки, то ее взяточничество и вымогательство не знало границ.

В полицейском околотке ни паспортист, ни письмоводитель жалованья не получали. Наоборот, они сами платили своему начальнику — квартальному — за право занимать должность. А из своих доходов паспортист и письмоводитель платили нескольким писцам. Откуда же брали деньги незначительные чиновники, чтобы давать взятки начальникам и платить за труд подчиненным? Эти вымогатели драли деньги со всех и за все. Осужденного преступника надо посадить в тюрьму, но за сто рублей квартальный пришлет бумагу, что осужденный тяжело болен. Разорившегося купца требуют в уголовную палату по обвинению в поджоге, но квартальный письменно удостоверяет, что подозреваемый выбыл из города неизвестно куда. Должникам полиция помогала скрывать имущество от кредиторов. Полиция покрывала воров и делила с ними краденое. Настоящими и фальшивыми паспортами торговали совершенно открыто. За малейшую справку приходилось платить, а кто отказывался платить, того сажали в кутузку. Полицейские питались в трактирах бесплатно. За незначительные проступки полиция немедленно чинила суд и расправу. Кто не был в состоянии платить, того избивали без пощады. Днем и ночью из квартального участка раздавались стоны и крики, на которые никто не обращал внимания: это было привычным делом. Полицейский участок был разбойничьим гнездом, а квартальный — бог и царь в своем участке.