Читать «Китай на стыке тысячелетий» онлайн - страница 10

Русский клуб в Шанхае открылся четыре года назад. Сегодня у них день рождения. Это просторный подвал, с деревянными скамейками, столами и кабинками. В центре — сцена для певиц и гармонистов, шведский стол, официанты в русских одеждах, половина из них — русские. На улице всех встречает реклама в виде огромной матрешки. Еда наполовину китайская, хотя селедка, разносолы и картошка жареная с грибами есть. Русских в Шанхае 250 человек на 17 млн. (на самом деле на все 23 так как куча людей живет неофициально). Сегодня собралось 70 человек. Это круто, практически никогда столько не бывает. В Пекине другое дело. Там 3000 русских. А в Харбине не один десяток тысяч. Так что Шанхай — поле для русских непаханое. Приезжай, встревай в любой бизнес, конкурентов мало. Или открывай такой бизнес, который никто не ведет, будешь монополистом. Есть масса позиций товарных, цены на которые в 4–6 раз дешевле российских. Покупай, тебе тут все отгрузят. Продавай. И опять покупай. Сумасшедшая рентабельность. Поразительно, что до сих пор эта ниша не занята. Тут есть эмигранты, живущие по сорок лет, есть по семь-восемь, есть те, кто год, есть те кто — месяц.

Мальчик Дима подошел, когда мы ели. Заговорил на ломанном русском. Мы спросили, сколько ему лет и давно ли он тут. Ему оказалось семь, а уехали они с матерью, когда ему было три. Он думает на смеси русского и китайского. Учит английский. «Россия — ужасно, там чеченцы захватывают кинотеатр, а еще там едят людей». Я заинтересовался подробностями. Он с пятое на десятое что-то стал объяснять, и я вспомнил, что действительно десять лет назад была какая-то история в Казани с каким-то каннибалом, но неужели это то, что мальчику нужно знать о России? «А это кто?» ткнул он пальцем в висящего на стене Пушкина. «Это Пушкин. Тебе, что, мама не читает? Попроси, чтобы она тебе читала сказки Пушкина…». Потом мамаша пришла за ним, и я подсел за их столик. Как же так, говорю, такие ужасы ребенок про Россию рассказывает… «А, — отвечает, — билет стоит 500 долларов, я ему и рассказываю, чтоб не просился. И потом разве это все неправда? Здесь в Шанхае так спокойно»… И они быстро ушли. Я подумал, что русские — это, наверное, единственная диаспора, которая не любит свою Родину. Какие-нибудь армяне или корейцы такого бы не стали своим детям говорить. А может, все как раз наоборот. Из-за того, что сильно любят, а все равно бросили, гнетет их страшное чувство вины, и все эти сказки и ужасы сочиняются, чтобы найти хоть какое-то оправдание и в своих глазах, и в глазах своих детей.

Экономический рост тут не абстрактные цифры, а наглядное явление. Разговариваю с эмигрантом в Клубе. Он три года не был в Москве. Я говорю, вот мол, там, в отличие от остальной России, перемены есть, город растет. «Интурист» на Тверской снесли… Он рассмеялся мне в лицо. «В 1995, — говорит, — когда я сюда приехал, тут было пять небоскребов, а теперь их сорок!!!». Я не знаю, что он называет небоскребами, потому что домов свыше 100 метров, тут более 200, а в Москве высотки сталинские канают за небоскребы с натяжкой, и еще несколько новых зданий. Здесь тоже есть сталинская высотка. Ее когда-то построили в те времена. Сейчас там выставочный центр. Так вот она на фоне местных небоскребов просто как пятиэтажка на фоне шестнадцатиэтажек. «За две недели, — говорят мне, — тут возвели новый небоскреб «АВРОРА». Сейчас доделывают крышу, можешь посмотреть, через два дня она будет доделана». Долгостроев тут нет. Мы остановились на перекрестке, рядом строят дом, слышен звук тысяч молотков. Работают непрерывно. А у нас если стройка, то на полгода — минимум, да и строителей не видно.