Читать «Если любит – поймет» онлайн - страница 5

С улыбкой пожимаю плечами. Он трет висок, сдвигая заушник очков, отчего выглядит забавнее, чем на площадке, и бормочет себе под нос:

— О чем-то важном… А! — Он снова щелкает пальцами, выставляет указательный, одергивает себя, смеется, поправляет очки и опускает руку на стол. — Мы до сих пор друг другу не представились. Наверняка по моей вине. Я, знаете ли, теперь будто не принадлежу самому себе.

Улыбаюсь.

— Лично я прекрасно помню ваше имя.

— Да? — Деннард с некоторым смущением улыбается и отпивает воды из бокала. — Известность для меня далеко не главное, точнее это, конечно, тоже немаловажно, но в первую очередь хочется добиться другого… — Он машет рукой. — Впрочем, об этом потом. Если вам интересно.

Интересно ли мне? Да я чувствую себя так, будто все происходит не наяву, а я лишь сижу и мечтаю об этом знакомстве.

— Скажите же, как зовут вас, — просит Деннард.

— Келли Броуди.

— Келли, — повторяет Деннард так, будто каждый звук, из которых состоит мое имя, прозвучал для него как-то по-новому. Или будто в его голове уже вырисовывается новый сценарий и главную героиню тоже зовут Келли. Вряд ли она похожа на меня. Я обыкновенная девушка… Деннард кивает каким-то своим мыслям и снова смотрит мне в глаза. — И ты зови меня просто Максуэлл. Или Макс — как хочешь.

— Хорошо.

До чего он чудной! Но почему-то все больше и больше располагает к себе. Как это у него получается? Он вроде бы ничуть не старается казаться лучше, чем есть. Или, может, вся эта его оригинальность сплошная игра? Может, киношники — актеры, режиссеры, сценаристы — лицедействуют постоянно, надо и не надо?

— Смит-стрит теперь и правда как игрушка, — произносит Максуэлл, глядя в окно. — А в семидесятые изобиловала забегаловками и допотопными магазинчиками. Как описано в «Бастионе одиночества». Не читала?

Качаю головой. Максуэлл с улыбкой машет рукой.

— И не нужно. Книжка довольно большая и близка далеко не всем. Наверное, только те, чья жизнь схожа с судьбой главного героя, могут оценить ее по достоинству.

— Что у него за судьба? — интересуюсь я.

— Он родился и вырос на Дин-стрит, белый мальчик среди афро— и пуэрториканцев. Терпел унижения, приспосабливался. Как и сам автор книги.

У него поразительно приятная манера говорить, поэтому, игра это или не игра, постепенно забываешь, что его окружение — кинозвезды и прочие знаменитости. Я мало-помалу расслабляюсь, слежу за его лицом, на котором, кажется, отражается каждая эмоция, и не замечаю, что слушаю его с полуулыбкой. Если бы он без конца не поправлял очки, я, наверное, даже нашла бы его весьма симпатичным. Очки… Заостряю на них внимание. По-моему, они его портят.

— Я тоже родился в Бруклине, — говорит Максуэлл.

— Серьезно? Значит, и ты вроде героя из этой книги?

Он смеется и качает головой.

— По счастью, почти нет. Во-первых, в отличие от Рейчел Эбдус, наша мама до сих пор в семье, никогда не прикасалась к наркотикам и не убегала бог знает куда с хиппи. Во-вторых, я в отличие от Дилана не учился в местной муниципальной школе ни дня — меня сразу определили в частную, манхэттенскую. А через год мы туда переселились, и я не появлялся в Бруклине лет пятнадцать. Но книгу прочитал не без удовольствия. Она в любом случае напомнила мне раннее детство.