Читать «Голгофа XX века. Том 1» онлайн - страница 220

Вот что говорится в документе, подписанном Романом Руденко.

«Основанием к аресту Рычагова послужили показания Смушкевича, Сакриера и Ванникова. Их показания были получены в результате применения незаконных методов следствия: избиений, истязаний и других пыток, что было установлено при расследовании дела по обвинению врага народа Берия и его сообщников.

В частности, Берия показал:

«Для меня несомненно, что в отношении Мерецкова, Ванникова и других применялись беспощадные избиения. Это была настоящая мясорубка, и таким путем вымогались клеветнические показания.

Меркулов (нарком госбезопасности СССР — Б. С.) играл главную роль, и у меня нет сомнений, что он лично применял пытки как к Мерецкову, так и к Ванникову, и к другим.

Мне вспоминается, что говоря со мной о деле Мерецкова, Ванникова и других, Меркулов преподносил это с позиций своих достижений, что он раскрыл подпольное правительство, организованное чуть ли не Гитлером».

Далее Руденко приводит слова Смушкевича о том, что он дал свои показания по малодушию и от них отказывается, что хочет внести поправки в протоколы допросов, но не успел, так как тоже был расстрелян 28 октября в числе 25 других арестованных, вывезенных в Куйбышев. Стало ясно и другое: все эти допросы в Куйбышеве не имели никакого значения, так предписание об их расстреле Берия отдал еще 18 октября 1941 года.

Что касается показаний Ванникова, то они полностью дезавуированы, так как он был освобожден и реабилитирован еще в 1941 году.

Осенью 1953-го, когда раскручивалось дело Берия, на допросы вызывали не только его сообщников, но и многочисленных свидетелей. Вот что, скажем, сообщил А. Болховитин, проходивший в качестве свидетеля.

«В июне-июле 1941 года по поручению Влодзимирского я вел дело генерал-лейтенанта Рычагова. На допросах, которые вел я, виновным себя во вражеской деятельности он не признавал и говорил лишь об отдельных непартийных поступках.

В июле была проведена очная ставка со Смушкевичем. В порядке «подготовки» Рычагова, заместитель начальника первого отдела Никитин зверски его избил. Я помню, что Рычагов тут же сказал, что теперь он не летчик, так как Никитин перебил ему барабанную перепонку уха.

Смушкевич, судя по его виду, тоже неоднократно избивался…

В результате всякого рода недостоверных показаний, полученных в результате пыток и избиений, а также самооговора Рычагов был без суда расстрелян».

Болховитину вторит другой свидетель, тоже бывший следователь Семенов.

«В 1941 году, когда Влодзимирский занимал кабинет № 742, а я находился в приемной, я был свидетелем избиений Влодзимирским арестованных Мерецкова, Локтионова, Рычагова и других. Избиение носило зверский характер. Арестованные, избиваемые резиновой дубинкой, ревели, стонали и теряли сознание. В избиении Штерна участвовали еще и Меркулов, и Кобулов. Арестованный Штерн был так сильно избит, что его отливали водой».