Читать «КУДЕЯР» онлайн - страница 22

— Люта была покойница, ой как люта! Даже всеми почитаемому Макарию не уступила. А Макарий готов за всех заступиться перед власть имущими, не то что Данилка — чёрный ворон, тот и не подумал бы печаловаться за Андрея. Надо немедля заставить юнота Ивана освободить нашего родственника из темницы.

— Вместе с Андреем сидит в темнице и Иван Бельский, упрятанный туда покойным Василием Ивановичем за нерадение под Казанью.

— Бельские всегда были нашими недругами, поэтому, хотя они ныне для нас и не опасны — Семён в бегах, а Дмитрий труслив, укреплению их содействовать не следует. Выпустим на свет Божий Андрея, потом и за Овчину возьмёмся. Выпьем же, брат, за успех нашего дела.

Смутно было в Москве после мятежа Андрея Старицкого, а ныне, по смерти Елены Васильевны, ещё смутнее стало. Тревога и неуверенность поселились среди москвичей.

Ульяна Аникина, явившаяся в Китай-город купить кое-что по хозяйству, подивилась невиданному волнению людишек: многие лавки были закрыты, на другие купцы навешивали замки, толпы пьяных оружных мужиков слонялись по улицам и что-то громко орали.

— Что это они взбаламутились? — спросила Ульяна у знакомой пирожницы Акулины.

— Хотят, чтобы Андрея Шуйского выпустили из темницы. Житья от них, окаянных, не стало! У нас, торговых людишек, всё отымают, грабят средь бела дня. Пронеси, Господи, мимо этих разбойников, — толстая торговка перекрестилась, поспешно замкнула лавку и исчезла.

Из-за поворота показалась толпа пьяных мужиков. Ульяна хотела было посторониться, но не обнаружила между лавками щели. Чья-то рука словно клещами ухватила её.

— Наконец-то ты попалась в мои сети, суседушка! — рыжеволосый кожемяка дыхнул на неё перегаром.

— Не шали, не шали, Акиндин! — Ульяна решительно высвободилась из объятий. — Куда это тебя понесло?

— На Кудыкину гору, Ульянушка.

— Ты правду сказывай, Акиндин.

— Идём мы вызволять из темницы Андрея Шуйского.

— На кой он тебе?

Кожемяка взлохматил свои огненного цвета кудри.

— Мне он ни к чему, Ульянушка, да Шуйские три бочки вина нам поставили, вот мы и…

— Не пил бы ты, Акиндин, вино до добра тебя не доведёт.

— Полюбишь меня, Ульянушка, тотчас же брошу пить.

— Будет тебе смеяться, стара я для любви, у меня детей полон дом. Мало тебе баб незамужних в Москве?

— Что мне те бабы!..

Между тем толпа миновала Фроловские ворота Кремля и устремилась к Красному крыльцу великокняжеского дворца.

— Великого князя сюда! Великого князя сюда! Ульяна видела, как трудно стражникам сдерживать толпу. Акиндин, потрясая огромными кулачищами, орал громче всех:

— Государя сюда!

В палате великого князя в это время находились Иван Овчина и боярин Тучков. Мальчик первым услышал шум, подбежал к сводчатому зарешечённому оконцу, встал на лавку и распахнул створки. Вид пьяной разъярённой толпы испугал его.

— Чего они хотят?

— То людишки, возбуждённые Шуйскими. А требуют они освободить из заточения их родственника Андрея Михайловича.

— За что его посадили за сторожи?

— Сразу же после смерти твоего отца Василия Ивановича, когда ты был ещё мал, Андрей Михайлович удумал отъехать от тебя к удельному князю Юрию Дмитровскому, за что был схвачен и по твоей воле заточён в темницу. — Тучков говорил назидательно, взгляд его небольших глаз был снисходительно-смешлив, и это не нравилось мальчику. Он на всю жизнь запомнил непотребные слова окольничего о матери, сказанные в день её похорон дьяку Елизару Цыплятеву. В душе его вскипела нелюбовь к дородному шишконосому боярину, но что он мог сделать? Приказать заключить Тучкова под стражу? Но за что? Пожалуй, смеяться не стали бы. Шуйские тоже хороши. Вчера, когда они с Юрием играли в опочивальне отца, Иван Шуйский развалился на лавке, опершись на великокняжескую постель, ногу на неё положив. При виде такого непотребства слёзы показались на глазах, но он промолчал, ибо братья Шуйские и Тучков по воле отца призваны опекать и воспитывать его. Хороши воспитатели!