Читать «Есть ли у человека корень» онлайн

Давид Константиновский

Есть ли у человека корень

Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать.

Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц»

От инженера Иванова ушла жена. Ушла, уехала в другой город. Через полгода Иванову удалось заполучить сына на зимние каникулы. Был Иванов тридцати пяти лет, крупный, черноволосый, с ясными серыми глазами, щекастый, как ребенок. Работу свою он знал и любил ее за то, что она ему давалась. Он быстро вырос, изведал вкус власти и принятия крупных решений, и ему доставляло удовольствие раздумывать о том, какой путь открыт перед ним. Природная рассудительность и инженерская привычка к анализу сделали его человеком уравновешенным, уверенным в прочности мира и в том, что жизнь устроена скорее просто, чем сложно. Порою его удивляли чьи-то поступки, сомнения, радости и огорчения; порою он удивлял нас своими бесстрастными суждениями; во всех случаях он искренне оставался при своем мнении. Все привыкли к этому; в конце концов, приходили к нему за техническими решениями, а не за житейскими советами. Умел он глянуть через очки так четко, коротко, чуть прищурившись, с едва намеченной улыбочкой, что становилось не по себе от этого проницательного, враз прочитывающего вас взгляда, и то мгновение, которое он длился, лицо Иванова казалось неподвижным. А мог бросить очки на стол, потянуться, заложить ногу за ногу и улыбнуться так, что на щеках появлялись ямочки. Но это давно уже никого не обманывало. Никто и не удивился, когда жена ушла от пего.

Сына Иванов привез рано, еще в двадцатых числах. Ходил за мальчиком по дому, отмечая, как узнает он квартиру. Сын вытянулся, похудел и побледнел; заглядывая ему в лицо, Иванов то принимался искать в нем черты жены, то воображал его, первоклассника, за партой; Иванову было и сладко, и грустно. На кухне ему влетело за погубленные цветы:

— Папа, ну неужели так трудно полить цветочек?

Иванов смутился.

— Папа, ты же знаешь, как мама любит эти цветы!

Сын говорил огорченно и деловито.

— Ну что с тобой поделать, папа!

Иванов рассмеялся, и детские ямочки появились на его розовых щеках.

А потом зазвонил телефон. Иванов снял трубку, продолжая смеяться; затем враз стал серьезен:

— Когда? Сколько? Где? Кто пострадал?

Сын взял его за руку:

— Папа, папа! Я во двор, к ребятам, ладно?

Иванов кивнул ему, помог одной рукой надеть пальто, а другой прижимал трубку, выслушивал детали.

— Ясно, — сказал он, — Сейчас буду.

Распахнув окно, Иванов позвал сына. Мальчик поднял к нему голову, победно взмахнул над головой каким-то прутиком и вприпрыжку помчался к двери подъезда.

Иванов уже проверял свои карманы: пропуск… ручка… удостоверение по технике безопасности…

— Сын, — сказал он доверительно, — я должен ехать на работу. К вечеру вернусь. Будь тут молодцом. Договорились?

— Ладно, папа, — торопливо ответил мальчик. Он был занят другим. — Смотри!

Иванов не видел ничего особенного в сухом ощипанном прутике.

— Я посажу его, и он вырастет!

Мальчик воткнул прут в цветочный горшок, примял землю.