Читать «Смерть и «Радостная женщина»» онлайн - страница 114

— Да. И я подумал, что же Китти могла такого сказать, отчего ей вдруг захотелось убить мистера Армиджера. И начал копать. — Да, именно здесь можно было что-то найти. Мальчишки мало что упускают из виду; даже достойный презрения слушок — и тот аккуратно регистрируется их пытливым умом. — Готов спорить, — продолжал Доминик, — что Китти даже не знала, что там болтают о нем и мисс Гамилтон, такой уж она человек. Она далека от подобных вещей. Если б ей рассказали что-нибудь эдакое, она пропустила бы это мимо ушей. Она просто не слышит того, что ее не интересует.

Джордж не был склонен следовать за сыном в заповедные глубины сознания Китти. Там не было постоянного места ни для одного из них.

— Итак, поскольку мы не могли отыскать перчаток, ты решил по-крупному сблефовать и притвориться, что нашел их. Как же ты взялся за это дело?

Доминик выложил все, радуясь возможности скинуть с себя этот груз. Теперь, в этой знакомой, спокойной домашней обстановке было нелегко воссоздать ощущение страха, но порой его охватывала дрожь.

— Я отправился туда, когда узнал, что старина Шелли уже ушел, и сделал вид, будто хочу поговорить с ним о деле, по которому ведется следствие. Как только она клюнула на это и предложила рассказать все ей, у меня появилась уверенность в своей правоте. И, когда я сообщил ей, что нашел перчатки и что они женские, и поделился желанием скрыть от следствия вещественное доказательство, я уверился еще больше, потому что она сразу же предложила отдать ей перчатки и обещала позаботиться о них. Иными словами, уничтожить. Ни с того ни с сего люди обычно так не рискуют, особенно ради какого-то парня, которого едва знают. Верно? Если, конечно, у них нет на это весьма основательной причины. Она попыталась узнать у меня, где я их нашел и как они выглядят, чтобы убедиться, есть ли у нее основания бояться. Но я разыграл истерическую сценку, и она не могла добиться от меня ничего вразумительного. Ты понимаешь, она не могла позволить себе ни малейшего риска. Поэтому и сказала, чтобы я отдал их ей. И, если бы я тогда это сделал, уж и не знаю, что бы она предприняла: я давно чувствовал, что она считает меня не меньшей угрозой, чем эти перчатки, и хочет отделаться и от них, и от меня. Я разыгрывал из себя довольно эмоциональную личность и уверен, что она думала так: этот дурачок обязательно проболтается, придет день, и он все растреплет своему отцу. Мне кажется, она хотела бы что-то сотворить со мной прямо там, в кабинете. Все ушли, и она могла бы отвезти меня куда-нибудь подальше и выбросить. Но я сказал, что перчаток у меня с собой нет, и обещал принести их ей вечером, когда приду на урок музыки. Ты бы только видел, как она на это клюнула! Ведь никто не знал, что мы собирались встретиться, и, если бы я исчез, никто бы ее не заподозрил. Она сказала, что после клуба будет ждать меня в конце улицы. И настойчиво внушала мне, что я не должен никому говорить ни слова. Вот тогда-то я уверился окончательно. Это она в тот вечер избавилась от окровавленных перчаток где-то возле амбара, это она убила мистера Армиджера. Зачем еще ей подстраивать мне такую западню?