Читать «Заграничный дневник провинциала» онлайн - страница 2

Разогорченный этой аляповатой сценой (читатель, конечно, уж успел совершенно основательно объяснить себе причину такой чрезмерной раздражительности пишущего эти строки исключительно только скукой и бесцельным, а потому расстраивающим нервы скитанием по надоевшему Парижу), — разогорченный этой сценой, я уж не мог оторвать своей мысли от ропота на скудость результатов борьбы за человека, на ничтожность добытых этою борьбою плодов, и стало мне казаться, что человечество непременно должно же, наконец, заступиться за себя, обуздать эту цивилизацию, заставить ее держаться прилично и вообще образумить ее. На что это похоже: в Жомоне Французекая республика отнимет у меня сто штук сигар, — отнимает и не отдает. Мало того: роется в моих карманах, щупает бока, — есть ли тут хоть крупица здравого смысла? Я еду в эту республику жить, стало быть, буду пить, есть, курить; я везу ей, этой республике, доход, самый чистый; она будет тянуть с меня за эти мостовые, за эти деревца на улице, за спички, за табак, за железную дорогу, за омнибус, — словом, будет получать доход с каждого моего шага и, вместо того чтобы сказать мне спасибо, хватает за карман: "Отдай!"

Загораживает (буквально ведь) дорогу обеими руками какого-то солдата: отдай ей, республике, мои сигары! На, матушка, подавись моим добром, s'"il" v" ous" р" lаit"! Эта удивительная цивилизация сумела так зарекомендовать человека перед человеком, что… подите-ка вот, например, попроситесь ночевать к вашему соседу, — часа этак в два ночи, пустит ли он вас? Нет, не пустит; он боится, что его "ограбят"… Подите-ка потом, попробуйте просто на улице провести ночь (так как никто не пустит, если пе заплатить), — позволят ли сделать это? Нет, сгонят с мостовой, сгонят с тротуара, с тротуарной скамейки… да и скамейки-то на улицах тоже только в одном Париже; на всем земном шаре только здесь, слава тебе, господи, — додумались, что если человек устал (и очень можно устать от благодеяний этой цивилизации), — так надо ему где-нибудь сесть и отдохнуть… Кроме Парижа — нигде этого нет.

Сел — сгонят; стал — "чего стоишь?"

— Меня, друг ты мой любезный, — рассказывал мне извозчик, — один городовой, так веришь ли, как есть из всей улицы выбил…

— Как так из всей?

— Так вот и вышиб вон из всей улицы. Стану так — "пошел прочь"… Перееду на угол — "чего стоишь?" Подвинусь подальше — нагонит, — "ишь нашел место!" Вышибает вон — да и на поди… Бился, бился я, — так из всей Покровки и вышиб, как есть начисто вылущил из всей улицы!..

Да то ли еще придумано: ни с того ни с сего вдруг запрут целое море, и если, наконец, пустят какой-нибудь пароходишко, так не иначе, как после страшной драки, притом денег изведут — тьмы тем, людей перебьют — видимо, невидимо… Не дают ни сесть отдохнуть, не дают ни пить, ни есть (сочтите, сколько ежедневно умирает с голоду на всем земном шаре), — и все-таки кругом виноват!.. А главное — подо все это подведены принципы разные законы, и, что самое главное, никто не знает, зачем все это (то есть принципы и законы) подведено… Спросите-ка попробуйте хоть у г. Мак-Магона, — зачем это он у меня отнял сигары и куда их дел?.. Ведь, наверно, он отопрется от этого… J'y suis, j'y reste — только всего и будет вместо сигар-то… а сигар все-таки мне не видать, как своих ушей, и где они — известно единому богу. Нет, решил я, — непременно надобно что-нибудь переделать во всей этой бестолковщине. Если уж нельзя совсем отдать назад принадлежащие мне сигары, то нельзя ли хоть сказать мне, каков у них вкус? Если уж нельзя совсем перестроить эту неудобную, закопченную нору, то побелить ее, подновить — решительно необходимо.