Читать «Разоренье» онлайн - страница 176
Глеб Иванович Успенский
Здесь на ступеньках сидел хозяин — лысый чернобородый мужик, невидимому спросонок, угрюмый и пыхтевший, как самовар. Он был в ситцевой рубашке, босиком и сурово посмотрел на нас.
— Расчет, что ли, требуется? — спросил он нас, искосясь.
— Да! Расчет бы… — сказали мы, хотя в сущности хотели посидеть на крыльце.
— Авдотья! — позвал хозяин жену таким голосом, словно бы он хотел ее растерзать. — Авдотья! Иди, что ли! заснула там?
Авдотья, жена хозяина, появилась на крыльце. Она недовольно сморщила свое лицо и пискливым, тоже крайне расстроенным голосом спросила:
— Ну что?
Говоря это, она одновременно обращалась и к нам и к мужу.
— Расчет дай господам.
— Почему же "господам"? — вдруг спросил Павлуша Хлебников, имевший неосторожность нарядиться в деревенский костюм, купленный в городе.
Этот вопрос весьма заинтересовал и дворника и дворничиху, так что у последней почти вовсе исчезло недовольное выражение лица.
— А кто же вы? — сказала она. — Я сейчас вас узнала.
— По чему же?
— Вот чудаки-то! Что ж вы, мастеровые, что ли?
Мы не могли дать ответа — кто мы.
— Нешто мастеровые, — продолжала она, — станут трескать — извините — под такой день скоромь?
Мы опять не могли ответить, ибо не знали, "под какой день" с нами случилось путешествие.
— Под какой день? — спросил Павлуша.
Тут хозяйка захохотала, ударив себя руками о бедра, а хозяин поворотил к нам жирную багровую щеку и, искашиваясь сердитым глазом, спросил:
— Да вы куда идете-то?
Положение наше стало еще труднее.
— К угоднику, что ли?
— К угоднику! — ответили мы наудачу.
— А потребовали молока! — произнесла хозяйка. — Какие же вы мастеровые? Нешто мастеровой человек сделает так-то? Он бога помнит, он не смеет этого… Я сейчас вас узнала, как потребовали молока… Как это можно, чтобы простой человек… Простые вы!.. А вы зачем нарядились-то, баловники?.. какие притворщики!..
— К угоднику идти на богомолье, — сказал хозяин довольно нравоучительным тоном: — да наряжаться, словно на масленице, — тут порядку мало. Так нельзя!
Хозяин даже тряхнул головой: — так убежденно и нравоучительно произносил он каждое слово,
— Какой человек имеет веру, тот идет, — продолжал он тем же нравоучительным тоном: — идет, например, с верой, например, да! А не то что… чтобы… молока там… Ему память раз в год, стало быть, надо ее почтить. А не то что…
— Это "память" называется то же самое, что праздник, — пояснила нам хозяйка.
Мы сидели как школьники.
— А когда будет праздник? — спросил Павлуша.
При этом вопросе на некоторое время остолбенел и поднялся даже с своего сиденья дворник, а дворничиха просто отшатнулась в сторону.
— Вы что же это творите такое? — сказал дворник, когда прошло оцепенение. — Идете к угоднику, а не знаете, когда ему память?
Мы молчали. Дворник смотрел на нас в упор, как следователь, и, сделав небольшой промежуток молчания после первого вопроса, для того чтобы мы почувствовали всю нелепость наших поступков, задал другой, тоже следовательский вопрос:
— Утверждаете, что идете к угоднику, а позвольте узнать, каким манером вы можете туда идти, ежели вы ничего этого не знаете и спрашиваете, когда праздник?