Читать «Растеряевские типы и сцены» онлайн - страница 12

Гость мой вздохнул.

— Н-нет-с! Это не то-с! В прежнее-то время, я так замечаю, было веселее… Всякий желал, чтобы где как приятнее. Купец ли, дворянин ли, чиновник ли, все он нюхает, где бы увеселения, то есть, докопаться… Бывало, зайдешь в лавку, купцы промежду себя балуются, кто в шашки, а кто простым манером, ногу за ноги заплетут — да обземь! Увидят меня: "А! шушвара, дескать, египетская (обыкновенно в шутку), показывай живо!.." В те поры услышишь это-то, да, бывало, еще заломаешься!.. Потому твое не уйдет: купцы эти без тебя на вожжах перевешаются от скуки. Всю эту историю понимаешь и, бывало, еще заломаешься. "Показать мы можем, да ведь, господа, разному показанью разная цена!.." — "Показывай, кричат, лучшева!" А я, бывало, опять: "Лучшева! и этого, скажешь, можно, да опять и то надо знать, какой сорт; есть, говорю, одно, есть и другое, а есть еще, говорю, и такое, что уж лучше его нету!" — "Этого, кричат, самого! Какого нет опасней! Делай! Помудреней!.." — "Не будет ли, скажешь, господа, накладно? Пять серебра, менее не беру!.." — "Делай!" кричат: ну и делаешь.

Я налил гостю другой стакан чаю; он подвинул его к себе, вытер ладонью запотелый лоб и спрятал за ухо свесившуюся прядь волос.

— Бывало, — продолжал он, — какое ото всех почтение! Истинно говорю, умереть — не лгу, идешь, бывало, по улице-то, — только шапку сымаешь, только сымаешь: "А! Иванов! Капитоша! зайди, долбони рюмочку!" — "Эй! друг! сделай штучку…." — "Что дашь?" — "Что угодно!" Ей-ей-с! Иные и господа, а обращались в лучшем виде… У купца у Псунова у одного сколько я денег перебрал, кажется, сметы нет!.. В прежнее время у него в доме — Садом-Гамор: турок ли, арап ли какой, панорамщик, всякий, всякий к нему шел… И что только творилось!.. Музыканты играют, обезьяны ученые скачут, кто на флейте, кто на кларнете, кто фокусы показывает, кто колесом ходит, — ну, то есть, столпотворение было!.. А Псунов-то этот лежит, бывало, в одной рубахе на диване, только покрикивает: "Эй, ребята, проворней!" И я тут же толкусь… Нет-нет и на мою ладонь что-нибудь капнет, — все дай сюда! Все ребятишкам…

— Вы женаты? — спросил я.

— Как же-с! — сказал гость, и, к удивлению моему, сказал как бы даже с удовольствием. — Как же-с, уж у меня, слава богу, старшему сыну четырнадцатый год, как же-с! Слава богу… Изволили читать бумагу-то? Афишку мою? Все он-с!.. И преотличнейший почерк!.. Да-с, благодарен за это! Одно только и утешение, что семья… По крайности за нее отбиваешься… Ну и жена, дай бог ей здоровья, любит меня… Д-да! И даже так любит, что — на редкость!.. Собили было мне невесту и с деньгами и из чиновничьего звания, да подумал-подумал я, что я с ней, с благородной-то, буду делать? Думаю — бог с ними и с деньгами!.. Взял простенькую, сироту, и слава тебе, господи, благодарю моего бога, живем дружно… Да опять, всегда уж у меня дома горшок щей-то найдется, с голоду не умру… "Когда же это, говорит, Капитоша, мы с тобой разбогатеем?" — "А вот, говорю, погоди… Скоро" (Рассказчик усмехнулся и прибавил:) Да ведь что будешь делать-то? Откуда взять? Ну, и посмеемся, пошутим с горя-то!.. И какое ей, то есть супруге-то, господь дал терпение, — ей-ей! Теперь вы возьмите наше житье: вот эдакую конурку мы вчетвером занимаем; стряпущей печки у нас нету, лежанка; понадобится иной раз что-нибудь съедобное, идем просить хозяйку: "Позвольте, дескать, нам горшочек в вашей печи поставить…" Так они, хозяева-то, жену мою — уж они ее! И "нищая!" и "когда вы передохнете; вы, говорит, с дьяволом знакомы…" Та все молчит. Только от хозяев нам и название одно: "трубалеты". Девчонки у них, у хозяев то есть, так и тех разным словам научают… Идет сын мой, а они ему: "трубалет, трубалет!" Жена моя подзывает его и говорит: "А ты ей скажи…" Он и скажи!.. "Ты трубалет!" А сын-то: "А ты", говорит… Прибежали хозяева — ва-ай-на! "Как вы смеете таким пакостным словам детей учить? Долой из нашего дому!.." А долой — так долой!