Читать «На границе тучи ходят хмуро...» онлайн - страница 192

— Н-да-с. Чинуши!

«То есть мне патронов не останется, а полковник-то как расцвел! Без сомнений, Олег Дмитрич первым делом подумал о том, что благодаря моей заявке о 14-й Ченстоховской пограничной бригаде лишний раз вспомнят в столице, и наверняка благожелательно вспомнят. Тем более что я обязательно упомяну ту неоценимую помощь и поддержку, которую оказывал скромному поручику аж сам начальник штаба бригады. По всему выходит, вскоре надо ждать вызова в ГАУ и… Где там проходят испытания, интересно? Вроде в Ораниенбауме?»

Хорошее настроение от результатов удачного разговора с полковником (между прочим, пообещавшим самую горячую поддержку своему офицеру) продержалось недолго. Новый командир заставы решил, что уже вполне достаточно освоился и пора приступать к несению службы так, как и положено — то есть по уставу. Для начала ротмистр навел порядок в казармах, вернув им прежний, уныло-казенный вид. Исчезли занавески, вторая печка в прихожей-сенях (используемая как сушилка для портянок), дополнительные керосиновые лампы и книжки, по которым солдаты учились читать. Слава богу, постельное белье осталось. Затем Розуваев выяснил, что нижние чины совсем распустились: стреляют (хоть и по нарушителям) в сторону сопредельного государства — хотя это строжайше запрещено всеми циркулярами и даже специальным распоряжением. Службу несут не по уставу, да еще и строевая подготовка хромает на обе ноги! Последнее терпеть было просто нельзя, и Григорий Анатольевич немедля приступил к исправлению такой возмутительной ситуации. И теперь из окошка отрядной канцелярии частенько можно было видеть угрюмых солдат, в полной выкладке месящих весеннюю грязь под заботливым присмотром ротмистра.

Одно только было плохо: больше одного взвода ну никак не влезало на этот маленький пятачок — единственное подходящее место занимала солдатская столовая. До этого времени отношения между Розуваевым и Александром были нейтрально-настороженными, а вот после начали неуклонно портиться. Когда Трифон Андреевич, отрядный фельдфебель, получил короткое и недвусмысленное указание снести мешающую командиру заставы постройку, он первым делом побежал к командиру второго взвода, а уже от него неспешно пошел к солдатам и распорядился аккуратно разобрать крышу и венцы сруба и тащить за пределы заставы. Солдаты управились за три часа — как-никак для себя старались. Даже печку смогли разобрать так, что ни одна плинфа не сломалась (ну… почти). Последнему обстоятельству сильно порадовался прибывший на следующий день печник. Столовая возродилась как феникс через два дня — в пятидесяти метрах от заставы, почти рядом с жилыми домами.

Что именно не понравилось Розуваеву, поручик не понял, но для него это вылилось в целую серию приказов: сперва поступил запрет на стрельбу на полигоне, и мотивировалось это заботой о спокойствии Олькуша (жители которого уже давно привыкли к треску выстрелов именно в этом месте, а деревенская пацанва так и вовсе зачастую ходила посмотреть на упражнения, вроде как в цирк). Затем — прекратить подозрительные заигрывания с нижними чинами (князь не сразу, но понял, что речь идет об обучении грамоте ветеранов). Ну и напоследок — было велено пользоваться только дозволенным к ношению оружием.